Иван Лебедев - Конец «черных рыцарей»

— Должен сказать, что и я с удовольствием вспоминаю наши разговоры. У меня осталось о вас приятное впечатление. Я никогда не ожидал встретить столь... интересного человека... столь неожиданного...

Она засмеялась.

— Я знаю, что мое обличие не вяжется с обычными представлениями. Я уже привыкла к этому. В лоно церкви я попала с детства... Меня подбросили на ступеньки женского монастыря в Лионе. Росла, училась в этих же условиях. Началась война, мне было четырнадцать лет. Наш интернат перевели на юг, а затем в Америку. Я была способной, любила математику, физику и из меня сделали учительницу. Училась в католическом университете. Теперь еду в Сорбонну, где надеюсь получить звание магистра.

Я стала монахиней, чтобы обеспечить свою жизнь. Мне трудно уйти от этого; я видела, знаю, как нелегко женщине в светском мире. Женщине, которой хочется быть ученой. А в лоне церкви мне легче... Не думайте, что я задавлена религией... Она занимает мало места в моей жизни... Я могу читать «Аве Мария» и одновременно решать дифференциальные уравнения, потому что молюсь механически... Я очень люблю женщин-ученых: Марию и Ирэн Кюри, Софью Ковалевскую, Пэйн-Гапошкину и других, но их так мало... В обычных условиях женщине трудно, очень трудно стать ученой. А я в своем мире выделяюсь, мною даже гордятся, и я этим хочу воспользоваться. Вы можете подумать, что я лицемерка. В какой-то мере это так, но зачем осуждать меня, когда весь мир насыщен худшими лицемерами?

— Не надо оправдываться, — мягко возразил Флеминг. — Признаюсь, вначале мне было любопытно и неожиданно встретить такое сочетание — религия и математика, но когда я с вами беседовал, спорил даже о философии, математике, я не чувствовал, что вы монахиня, что вы женщина... Мне нравится ваш ум. Я буду помнить вас не как монахиню, а как человека, с которым было интересно, очень интересно беседовать. К сожалению, наши пути, вероятно, больше не сойдутся, но эти дни на «Куин Мэри» всегда останутся в моей памяти.

— Спасибо. И я не забуду их, господин Флеминг. Я не знаю, кто вы, что вы делаете. Может быть, я ошибаюсь, но хочется предупредить вас, я имею в виду этого немца, он очень интересуется вами. Вы знаете, он несколько раз фотографировал вас. Он старался незаметно изучать вас! Он мне не нравится. Будьте осторожны!

Флеминг внимательно слушал ее. Внутренне он ругал себя: «Старый дурак, увлекся разговорами и забыл о Шредере. Не видел, как он тебя снимал. А вот эта отрешенная лучше, больше тебя, старого волка, видит и слышит».

— Спасибо. Я этого не заметил, — сказал он. — Я вам очень благодарен.

— Ну вот, — она улыбнулась, — желаю вам всего доброго, хорошего. Прощайте.

Она протянула руку, и он пожал ее. Сестра Сесилия быстро повернулась и ушла к себе. Флеминг постоял, глядя ей вслед, а затем спустился в салон-читальню, где за газетой терпеливо стал ждать прибытия в порт.

— Господин Флеминг!

Инженер поднял голову. Перед ним стояла Вильма. Он встал.

— Доброе утро, госпожа Шредер.

— Господин Флеминг, мне очень хотелось бы снова с вами встретиться.

Она старалась выглядеть приятной. Флеминг подумал, что она действительно могла бы быть интересной женщиной, если бы ей сбавить лишние килограммы, стереть складки на лбу и у рта... Он ждал, что будет дальше.

— Не могли бы вы дать мне ваш адрес?

«Вот оно что!..» — подумал Флеминг и, улыбаясь, ответил:

— У меня нет адреса. Я отказался от квартиры и сдал свои вещи на хранение.

— А ваши знакомые? Неужели они не смогут вам писать?

— Осяду где-нибудь, тогда сообщу им адрес. Они меня знают, не будут волноваться.

— Может быть, адрес вашей работы?

— Лучше дайте мне ваш адрес. Я напишу вам.

Вильма с трудом скрывала свое разочарование.

— Мне лично очень хочется встретиться с вами... — Она замялась. — На домашний адрес лучше не писать. Ганс очень нервный, он может не понять. Лучше, если бы я могла написать вам сама.

«Хитрая», — подумал Флеминг. И сказал:

— Я вам буду писать до востребования на почтамт в Кёльн. Хорошо?

С этим предложением ей пришлось согласиться.

У входа в салон стояли Пьер, Аннет и Шредер.

«Обмениваются адресами», — подумал Флеминг, видя, как они что-то записывают. Адрес и телефон Дево у него были и к ним он собирался зайти, но если там будет Шредер? Надо подумать, стоит ли.

В суматохе паспортного контроля и таможенного досмотра Флеминг потерял Шредеров из виду.

В районе бульвара Сан-Мишель, на левом берегу реки, множество ресторанов и кафе. Некоторые из них славятся тем, что их посещают модные писатели, поэты, художники. В этом районе сосредоточены высшие учебные заведения: университет, политехническое училище, медицинский институт, горный институт и другие — и поэтому в кафе и ресторанах во время семестров всегда много студентов, любящих горячо и громко поспорить по любому поводу.