Иван Лебедев - Конец «черных рыцарей»

— Так я смогу доложить господину инспектору Фриссону, что вы обязательно будете у него в префектуре в час дня?

— Да, да.

Клуд-Штарк робко передвинул бумажки ближе к Тиссе.

— Нам, господин Клуд-Штарк, запрещено разглашать тайны следствия и брать взятки. Разрешите вам пожелать доброго утра.

Тиссе еще раз поглядел на деньги, тяжело вздохнул, повернулся и вышел. Он подмигнул секретарше и, улыбаясь, похлопал ее по плечу.

— Вас эта девушка-любительница очень заинтересовала?

Глаза секретарши блестели.

— Не вздумайте сами попробовать заработать тридцать тысяч на тротуарах, — злобно проговорил Тиссе.

Он тихо закрыл дверь и спустился на улицу.

Звонок телефона прервал мысли Фриссона.

— Докладывает Шарон.

— Давай, давай!

— Мне передали, что в девять сорок семь Клуд-Штарк позвонил по телефону и сказал, что у него были. Вызывают в префектуру в час дня. Ему, видимо, ответили, чтобы он не нервничал. Он сказал: «Я не нервничаю». И потом ему сказали: «Встретимся в обычном месте в двенадцать тридцать».

Фриссон подумал секунду. Затем сказал Шарону:

— Нельзя ли выяснить, с кем разговаривал Клуд-Штарк?

— Есть, господин инспектор, — отозвался Шарон.

Фриссон повесил трубку. Через десять минут Шарон сообщил ему, что Штарк разговаривал с сотрудником дипломатического представительства ФРГ. Фамилия его фон Нейман.

Фриссон задумался. «Немец. Штарк тоже немец. Два зайца, которые спрятались в доме, где Штарк имел свою контору, тоже могли быть немцами. Заказчик курил вонючие немецкие сигареты. Зачем немцы интересовались документами долговязого? Вот загадка».

Он поднял трубку телефона и набрал номер.

— Говорит Фриссон. Как там с этими коробочками, что я передал вам сегодня?

— Очень торопитесь, дорогой Фриссон! — ответил ему веселый голос.

— Дело спешное.

— Знаю, знаю. Все дела спешные. Пока что могу сказать следующее. Они обе представляют собой приемники, настроенные на ультракороткую волну. Сделаны они из самых разнообразных деталей, есть наши, есть немецкие, американские, английские и даже японские — транзисторы, например. На мой взгляд, я сужу по монтажу, они изготовлены немцами. Очень чистенько и аккуратно, типичная немецкая работа.

— Точнее нельзя установить?

— Можно, но это займет много времени. Придется взять на пробу олово, провода и другой монтажный материал и анализировать их на примеси. Немецкое олово, латунь, пластмассы отличаются от других. Но дать исчерпывающий ответ я смогу только через несколько дней. Придется пойти в лабораторию политехнического института. У них там имеется нужная аппаратура.

— А пока что, говоришь, немцы делали?

— Характер монтажа напоминает немецкий. Большего я ничего не скажу.

— Ладно, пока и этого хватит. Спасибо, дружок.

«Так, так... Немцы, — думал Фриссон. — Немцы тут, немцы там, прямо как будто во время войны. Постой! А что если эти немцы из недобитых нацистов?»

Фриссон подумал еще и снова позвонил по телефону:

— Фриссон тебя беспокоит.

— Хорошо, если бы только ты, — услышал он ворчание собеседника.

— Что, работать не дают? — весело спросил он.

— Как и тебе! Шефы у нас разные, но ведут себя как близнецы. Что тебя так волнует, что ты вдруг обо мне вспомнил?

— У тебя нет сведений о фон Неймане?

— Вон ты куда забрался... Слушай, друже, советую, не трогай эту кучу!

— Почему?

— Ты не понимаешь или тебе надо по буквам все разложить?

— А что особенного в этом боше?

— Вот голова! Что стол... Слушай, — собеседник помолчал секунду. — Этот интересующий тебя тип имеет сильных покровителей. Понимаешь, сильных! Не лезь! — собеседник повесил трубку.

Фриссон посмотрел на немой телефон и тоже со вздохом положил трубку.

— Сильные покровители! — Он разозлился. — Я им покажу сильных покровителей! — и стукнул кулаком по столу.

Вбежал секретарь.

— Вы меня звали?

Фриссон сперва не понял, в чем дело.

— А! Это я про себя думал, — сказал он наконец.

— Мне показалось, что вы стукнули по столу, — заметил секретарь.

— Да! У меня были такие думы, — Фриссон улыбнулся.

Секретарь улыбнулся ему в ответ. «Шеф наскочил на подводный камень», — подумал он, уходя.

А Фриссон продолжал горячиться: «Нацисты. Сильные покровители! Грабители, убийцы... Я им покажу сильных покровителей!»

Немного успокоившись, он начал рассуждать: при чем, собственно говоря, тут немцы? Да еще с сильными покровителями? Он понял друга из политического отдела. Фон Нейман из числа недобитых. А у них должны быть хорошие защитники. А почему они заинтересовались документами долговязого, человека с долларами, если этот долговязый американец? При чем тут его документы? Может быть, он тоже немец? Нет. Это не похоже. Постой! Ведь Карпо сказал, что заказчику было важно не повредить долговязого. Значит, он им был нужен. А документы — для проверки. Фриссон повторил про себя последнюю мысль. Для какой проверки? Адреса? Может быть! А что если им нужны были документы, чтобы заставить долговязого прийти к ним, связаться с ними?