Владимир Чиков - Крот в аквариуме

— Завтра я подъеду в изолятор, и мы поговорим о подготовке прошения в Президиум Верховного Совета, чтобы вас помиловали как участника Великой Отечественной войны.

Поляков обернулся к адвокату, угрюмо посмотрел на него и безразлично бросил:

— Делайте что хотите!

На другой день при встрече с адвокатом приговоренный к расстрелу Поляков был уже совсем другим: собранным и уверенным в себе.

— К чему теперь все это? — заговорил он в солидном, даже строгом тоне. — Я не питаю никаких иллюзий о помиловании! Это во-первых. А во-вторых, зачем лично вам давать повод для возможно нежелательных последствий со стороны органов госбезопасности?

— За меня не беспокойтесь, мое конституционное право — защищать подсудимого. Это во-первых. А во-вторых, вы, очевидно, не знаете, что защитник всегда оказывается умнее обвинителя.

Поляков, кивнув головой, сказал в ответ:

— Что касается меня, то я уверен, мы не достигнем цели. Вы же знаете, что даже более мелких изменников Родины в нашей стране всегда расстреливали, а тут… Нет, этот номер с помилованием не пройдет. Я загубил себя сам, и все участники судебного процесса в этом убедились. Вы же слышали, что я говорил вчера?..

— Что? — на вопрос ответил вопросом адвокат.

— Что я сознательно пошел на измену Родине. После такого признания мне никакого помилования уже не будет. Да и что даст сохранение жизни? Я уже отвергнут всеми… Даже сыновьями и внуками!.. Ну зачем мне нужна такая жизнь?! Нет, избавьте меня от этого!

Адвокат не знал что сказать. Несколько секунд он молча смотрел на осужденного, потом заговорил:

— Меня обижает ваше нежелание действовать совместными усилиями. В конце концов вы же продлите себе жизнь до принятия решения высшим руководством страны. А это, считай, два, а то и три месяца пройдет.

— Давайте не будем об этом больше! — негнущимся, твердым голосом ответил адвокату Поляков. — Подумайте сами, зачем мне подвергать себя мучительному ожиданию расстрела еще два или три месяца, заведомо зная, что все равно окажусь в братской могиле, о которой я однажды сказал в Индии своему оператору из ЦРУ.

— А я уверен, что могу быть вам полезен, — настаивал адвокат.

И все же под воздействием адвоката осужденный генерал-разведчик ухватился за соломинку — написал прошение о помиловании. Ровно три месяца, как и предполагал адвокат, он ожидал решения Президиума Верховного Совета СССР в камере-одиночке следственного изолятора КГБ. О чем только не передумал в те дни Поляков, находясь в полной изоляции: и о предстоящей лютой казни, и о щемящей надежде остаться в живых, и о позорном будущем своей семьи — детей и жены, от встречи с которыми он во второй раз отказался по окончания следствия.

Сам факт предательства Родины на таком высоком уровне, как генерал-майор Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, был тогда настолько ошеломляющим, что после оглашения приговора некоторых начальников и старших офицеров ГРУ отправили в отставку или понизили в должности за допущенную халатность и излишнюю болтливость. А о приведении в исполнение приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР в отношении самого опасного американского шпиона XX века газета «Правда» официально сообщила только через два года — в 1990-м.

Предательство старо как мир. Оно идет еще от Иуды Искариотского, о котором сказано, что он был одним из двенадцати святых апостолов — учеников Иисуса Христа. И вот этот ученик, придя к первосвященникам, сказал: «Что вы хотите дать мне, и я предам вам Его». Они не сделали ему никакого предложения. Им тогда и в голову не приходило, что один из учеников Христовых может оказаться предателем. Иуде не в чем было обвинять своего Учителя, ему нужны были только деньги. Только сребролюбие сделало его предателем. В самом слове «предательство» была сосредоточена квинтэссенция большого греха. О том, что всякий грех, и прежде всего сребролюбие, зависть и честолюбие, — это то, из-за чего и был предан на смерть Иисус Христос. И это то, из-за чего до сих пор еще предают.

Предатель был, есть и будет всегда оставаться предателем, в какие бы тоги его ни рядили; это самое худшее, что бывает на свете, это — венец «князя тьмы», это человек, который вступил в союз с Сатаной и, приняв его в свою жизнь, опустился до христопродавничества. В основе почти всех предательств лежали не идеологические мотивы, как утверждал это в отношении себя генерал-майор военной разведки Дмитрий Поляков, а самые заземленные — материальные, которые в простонародье зовутся шкурными. Об этом, кстати, свидетельствуют и материалы следствия: при каждой поездке в Москву из США, Индии и Бирмы, будь то отпуск после каждого года работы или возвращение из загранкомандировки, он обогащался всякий раз приобретенными американцами товарами для дома и семьи, драгоценными вещами и предметами роскоши, дорогостоящими подарками и сувенирами. Поляков сам называл на допросах суммы — от двадцати до тридцати тысяч долларов США, потраченных на эти цели. А если учесть, что таких поездок за время всех загранкомандировок он совершил не менее десяти, то получил он не менее трехсот тысяч долларов, не считая тех наличных, которые выдавались ему периодически за особо ценную информацию, а еще, как правило, перед отъездом в СССР.