Владимир Чиков - Крот в аквариуме

Внутри у него было гадко. Заснуть, как и накануне, он долго не мог, пытаясь выдавить из головы приходившие то и дело колючие мысли. Когда все же заснул, то приснился ему сон: фэбээровец Джон Мори стоял на трибуне и, улыбаясь, подмигивал ему. И было в его улыбке что-то холодно-плотоядное и в то же время доверительное. Потом он начал громко провозглашать с трибуны: «Ты, молодец, Топхэт, что выбрал нас и пришел к нам! Ты — наш человек, Топхэт!» Отгородившись рукой от взгляда Джона Мори, Топхэт со злобой крикнул ему в ответ: «Отстань от меня, Сатана!» И в этот момент Поляков проснулся, осторожно ощупал себя и успокоился. Видя, что настало уже время завтрака, он вытер со лба проступивший холодный пот и, подумав о том, что во сне и не такая чепуха может привидеться — на то он и сон, и наваждение, — стал готовиться к приходу за ним конвойного.

Но и после завтрака арестованного генерала продолжали угнетать неотвязные, мрачные мысли. Ощущение того, что он бессилен перед надвигающимся смертным приговором, на какое-то время парализовало его. Заскрежетав зубами, он прилег опять на свою жесткую кровать, закрыл глаза и задремал. И снова приснился ему зловещий сон: будто стоит он по колено в дерьме, пытается выбраться из него, а сил не хватает. Мгновенно проснувшись, он стал ожидать, когда следователь соблаговолит вызвать его на заключительный допрос…

На последний допрос с согласия Духанина пришел и заместитель начальника отдела полковник Жучков. Полтора года назад именно он начинал следственные действия по делу «Дипломат». На этот раз Анатолий Гаврилович решил посмотреть, как поведет себя его бывший подопечный, — несговорчивый и гордый в то время генерал Поляков.

Испытав в предыдущие три дня болезненное отсутствие сна из-за постоянно возникавших в голове тяжелых дум, Поляков, когда его доставили на допрос, продолжал чувствовать себя неважно. Это было видно и по его внешнему виду: он был мрачен и порой судорожно ловил ртом воздух, при этом рукой хватаясь за грудь.

Допрос Духанин начал с похвалы:

— Подводя сегодня итоги длительного следственного процесса, я должен отметить, что вы, Дмитрий Федорович, добросовестно сотрудничали со следствием. На допросах вы не юлили и не пытались выгородить себя, не посыпали голову пеплом и не сжимали челюсти до треска зубовного, когда я говорил вам о неоспоримых фактах или задавал неожиданные, каверзные вопросы. А самое главное, вы не смотрели при этом злобно на следователя, — шутливо обронил Александр Сергеевич, и с улыбкой бросил взгляд на полковника Жучкова… Тот тоже улыбнулся, но не сказал ни слова.

— И еще я должен заметить, — продолжал Духанин, — что Дмитрий Федорович никогда не просил для себя снисхождения…

— А как можно просить, — вставил Поляков, — если я давно уже знал, что мне уготована высшая мера наказания.

Сидевший молча Жучков утвердительно кивнул головой.

— Давайте не будем пока говорить о мере наказания, все будет решать суд, — обронил Духанин. — Скажите лучше, какие у вас будут замечания или дополнения по ведению допросов?

Опустив голову, Поляков задумчиво потер ладонью щеку.

— Есть у меня два дополнения, одно из которых может заинтересовать органы госбезопасности, а другое — подтвердить ранее сделанные выводы о моих идейно-политических мотивах измены Родине. Итак, первое. Довожу до вашего сведения, что в ГРУ я, как агент американской разведки, был не одинок. Я уже сообщал, что после моего отъезда из США был завербован техник нашей резидентуры в Нью-Йорке Николай Чернов. Кроме того, на американцев работали разведчик-нелегал Норд и сотрудник ПГУ Валентин Лысов, о чем мне стало известно от моих операторов из ФБР и ЦРУ. Есть у меня на примете и некоторые другие сотрудники ГРУ, в действиях которых я установил признаки негласного их сотрудничества со спецслужбами иностранных государств.

— Вы можете сказать, кто к их числу относится? — обрадовался Духанин.

Замявшись, Поляков несколько секунд молчал, решая, стоит ли о них говорить, потом произнес:

— По моим предположениям и наблюдениям, к их числу относятся два генерал-майора из ГРУ. Но есть и более важные фигуры из высших эшелонов власти, которые тоже недалеко ушли от иудиного помазания и замараны тем же шпионским дерьмом, что и я. По причине отсутствия у меня доказательств их сотрудничества, не буду называть фамилии, но они хорошо известны иностранным спецслужбам. Время для их разоблачения, видимо, пока не пришло. А теперь я хотел бы дополнить ранее данные мною показания о мотивах, которые как бы подталкивали меня на активизацию сотрудничества с американцами. Можно мне это сделать сейчас? — спросил он виновато, обращаясь к Духанину.