Росс Макдональд - Беда идет по следу

— Итак, — начал он, — здесь произошел несчастный случай. Я хочу сам все увидеть.

Сэйво повел его в среднюю комнату. Когда детектив вернулся, выражение лица и голос у него нисколько не изменились.

— Это вы ее обнаружили? — спросил он, указывая на меня.

Я подтвердил.

— Расскажите, как это было.

Я рассказал.

— Значит, юная леди была с вами на заднем крыльце. Хорошо. Я не буду спрашивать, что вы там делали.

— Мы искали Сью, — твердо сказала Мери.

— Вашу подругу?

— Мы вместе работали.

— Работали с ней на радио? Есть предположение, почему она совершила самоубийство?

— Мы не были настолько близкими подругами, чтобы делиться секретами.

— Может, ей нельзя было с вами делиться?

— Не знаю, — ответила Мери.

— Кто был здесь с ней? — Крэм указал большим пальцем на дверь у себя за спиной. Его взгляд остановился на Эрике. — Вы?

— Да.

— Ссора?

— Да.

— Как долго вы были знакомы?

— Примерно год.

— Близко, не так ли?

Горе заставило Эрика позабыть об условностях. От пережитого потрясения он стал не просто откровенен, но по-детски наивен.

— Мы любили друг друга, — признался он.

— Бог ты мой, так почему не поженились? — простодушно поинтересовался Крэм. — Теперь-то эта девушка уже не нужна никому.

— Я женат.

— Понимаю. Мои поздравления. А теперь вы, конечно, попросите меня по возможности замять всю эту темную историю.

— Пока я вас ни о чем не просил, а теперь попросил бы пойти к чертовой матери.

— Конечно, конечно. Взаимодействие — наше единственное оружие. А это что? — Он посмотрел на Ленда, который сидел на прежнем месте и озирался по сторонам, будто ожидал внезапного нападения.

— Гектор Ленд, сэр. Я стюард на судне мистера Свана.

— Вы — судовладелец? — спросил Крэм у Эрика. — А как он сюда попал?

— Приехал, чтобы подавать ужин.

— Одна из женщин обвинила его в убийстве, — сказал Сэйво. — В изнасиловании и убийстве. Но он не виноват.

— Откуда вы знаете?

— Я врач.

— А я полицейский, однако во многом не уверен.

— Я осмотрел обоих. — Сэйво покосился на Мери.

— Понимаю. Вон там — ее туфли?

— Я могу взглянуть, — предложила Мери.

— Принесите их, — обратился Крэм к сержанту. — Вон они, в ногах кушетки, у окна.

Это были черные лодочки примерно четвертого размера. Взглянув на туфли, Мери подтвердила, что они принадлежали Сью.

— Она была без них, когда вы ее нашли?

— Да, — кивнул я. — В одних чулках.

— Насколько я понимаю, она сняла туфли, чтобы вылезти в окно, — предположил Крэм. — Ну что ж, увижу вас всех на дознании.

— Когда? — спросил я.

— Завтра… А что?

— Я ожидаю транспорта на материк. Не исключено, что он придет завтра. Как вы думаете, смогу я подписать свои показания, если дознание еще не начнется?

— Не можете ждать? А я почем знаю? Все мною помыкают. Самое глупое, что я сделал в своей жизни, — снял военную форму.

— Вы служили в пехоте? — решил уточнить я. — Поэтому не любите флот?

— Армию я тоже не любил. Я побывал на последней войне. Вы меня понимаете?

— По-моему, вам надо выспаться, инспектор. Почему бы вам не поехать домой и не поспать?

— Не могу спать. Скажите, доктор, — обратился он к Сэйво, — что мне делать, если я не могу уснуть?

— Пейте виски, — посоветовал Сэйво. — Нервы успокоятся, если станете напиваться раз в несколько дней.

— Напиться я тоже не могу. С утра до ночи вприпрыжку. И потом, если бутылка виски стоит двадцать пять долларов, то при чем тут я с моим жалованьем?

— Вы бы не могли куда-нибудь прыгнуть и достать нам пропуска? Или они уже лежат в вашей сумке для детенышей?

— В смысле как у кенгуру, поняли, сержант? — спросил Крэм.

— Нет, сэр.

— Что-нибудь придумаем. Я могу довезти вас до верфи. А там уж вы сами.

— А как насчет мисс Томпсон?

— Живет в городе?

— Да, — подтвердила Мери. — Совсем недалеко отсюда.

— Мы вас подкинем. А вы останетесь здесь, — велел он сержанту. — За покойной скоро приедут.

Когда мы спустились вниз, о вечеринке напоминали лишь переполненные окурками пепельницы, опустошенные или отдававшие кислым стаканы с остатками виски да разбросанные в беспорядке стулья, только что покинутые парочками. Тишина и пустота воцарились там, где недавно было людно, шумно и весело. Все уехали домой, остался один Джин Халфорд, который стоял в зале и разговаривал с управляющим.

— Я ужасно огорчился, когда услышал, — сказал мне Халфорд.

— Мы все огорчились. Где вы ночуете?