Чингиз Абдуллаев - Голубые ангелы

— Мы вас даже недооценивали, Гонсалес. Молодцом. Блестяще справились с заданием. Готовьте документы, я подпишу, — обратился он к розовощекому. — А за вас, Мигель, я спокоен. Теперь спокоен. Такой человек нигде не пропадет.

Холодный ветер и мелкий противный дождь пронизывали все живое на мысу. Солнце, спрятавшись за тучами, почти не освещало этот мрачный край. Большие серые волны с грохотом обрушивались на берег. На мысе было довольно холодно, и Мигель, стоявший в одном плаще, основательно продрог.

«После Парижа здесь чертовски холодно и неуютно, — думал он. — А мне говорили, что это солнечный мыс». Такая погода чем-то напоминала ему его родину… Выросший на берегу моря, он не любил большое скопление воды и практически не выносил морских прогулок. Теперь при одной мысли о предстоящей поездке его начинало мутить, и Мигель с ужасом думал, что с ним будет там, на море.

«А здорово я все-таки взял магазин в Париже, — попытался придать своим мыслям радужное настроение Гонсалес и почувствовал, как улыбается. — Честное слово, таким способом можно зарабатывать на жизнь, когда меня выгонят с работы». Выйдя тогда из дома со своим молчаливым спутником, он около тринадцати минут размышлял, что делать, как достать деньги. Позже ему сообщили, что почти все возвращались безрезультатно, но были некоторые, наиболее отчаянные, а один даже разбился насмерть, пытаясь взобраться безо всяких технических средств на мемориал Помпиду и этим привлечь зрителей и телевидение, которые заплатят ему за этот трюк и дадут возможность принести пятьдесят тысяч франков. Тогда еще пятьдесят тысяч. Сумму после этого увеличили сразу в двадцать раз, а с испытуемым посылали теперь обязательно контролера. Чем быстрее возвращался агент, осознавший всю нереальность данной задачи, тем бывало лучше. Хотя, говорят, случай Мигеля лишь третий. Значит, двоим до него удался какой-то трюк. Во всяком случае, не его, это точно, иначе эти двое не были бы так изумлены. Гонсалесу очень хотелось узнать, каким образом двое других достали деньги, но он благоразумно промолчал. Вопросы не задавались в их ведомстве. Они оставались всегда без ответа.

Вдали послышался треск мотора, доносившийся из-за грохота прибоя. Показался маленький катер.

«Сейчас его перевернет, — злорадно подумал Мигель, — и мне не придется ехать в эту адскую погоду на его борту». Но катерок довольно уверенно маневрировал и скоро почти подошел к самому берегу. На палубе появился высокий черноволосый парень в кожаной куртке.

— Это не вы ждете посылки от Рихтера? — закричал он по-английски.

— Я, — кивнул головой Мигель, — уже две недели.

«Для чего нужен здесь такой идиотский пароль, непонятно. Кто еще может торчать тут в такую погоду», — подумал Гонсалес, но промолчал.

— Давайте сюда, — скомандовал черноволосый.

— Каким образом? Я не умею плавать в плаще. Я вообще плохо плаваю.

— Тьфу! Какого же черта мы заехали за вами?

— Ну, вам лучше знать. Я, во всяком случае, не… — Мигель замялся, ища английские слова, — …жаждал быть вашим гостем.

Черноволосый что-то пробурчал про себя, затем исчез в глубине катера. Через минуту он снова появился. В руках у него был страховочный конец.

— Ловите.

Канат шлепнулся на берегу, рядом с ботинками Гонсалеса.

— Обвяжитесь и давайте побыстрее.

— Очень удобная транспортировка. — Мигель еще пробовал шутить, но при мысли, что сейчас придется лезть в ледяную воду, его бросило в дрожь.

— Я не люблю купаться в такую погоду, но если вы настаиваете, — закричал он.

Черноволосый что-то пробормотал про себя.

— А вот ругаться не следует. Я, может быть, не так хорошо понимаю по-итальянски, но на других языках я отлично выражаю свои мысли и чувства.

— Полезай быстрее, кому говорят! — заорали с катера.

— Ну, если вы так настаиваете, — Мигель зажмурил глаза и прямо в плаще и туфлях полез в воду.

«Все, — подумал он, — простуда обеспечена». Он пробарахтался в воде не более минуты. На палубе появился второй человек, пониже ростом, но тоже в куртке, коренастый, с большой седой бородой, и, взявшись за конец веревки вдвоем с черноволосым, они быстро вытащили Мигеля из воды.

— Мне полагается специальная надбавка за вредность, — пробормотал Гонсалес, едва ступив на борт.

— Внизу, внизу получишь свою надбавку, — мрачно пообещал черноволосый.

Второй член экипажа, не произнеся ни слова, пошел укладывать канат. Гонсалес и его суровый оппонент спустились в каюту. Здесь было тепло и сухо.