Жерар Вилье - Обратный отсчет в Родезии

Сзади вновь послышался шум мотора. На сей раз ехал «лендровер». Файет отошла на обочину, увидела в машине двух мужчин в штатском. «Лендровер» так резко затормозил, развернувшись поперек дороги, что она даже не успела испугаться. На дорогу спрыгнул один из двоих. Дон Кристи!

Он держал в руке автомат «узи». Поскользнувшись в грязи, полицейский упал с воплем:

— Эй, черномазая!

Неизъяснимый ужас сковал Файет. В памяти сразу ожили тесный кабинет, побои, ванна, нестерпимое унижение пытки носорожьим рогом, вонзающимся в задний проход, обступившие ее гогочущие полицейские. Дон Кристи не успел подняться.

Задрав подол длинной юбки, Файет вытащила секач и бросилась на полицейского. Лезвие обрушилось на него, когда он уже вставал с земли, но просвистело мимо головы, разрубив ключицу. Дон Кристи рухнул в придорожную канаву, обливаясь хлынувшей из раны кровью. Обеспамятевшая от страха Файет озиралась кругом. Из «лендровера» вылезал второй полицейский. От него не убежать. И тут в ее голове мелькнула сумасшедшая мысль. В десяти шагах находились ворота на ферму Баргера. Если застигнуть их врасплох, может быть, удастся перебить всех белых. Но главное — наемник!

Она побежала, держа в руке окровавленный секач, влетела во двор, обогнула белый «мерседес», нырнула в галерею, ведущую к гостиной и внутреннему двору, готовая убить любого, кто попался бы ей на пути.

Джон Баргер поднимался из погреба с бутылкой виски, когда услышал доносившиеся с дороги крики. Он отправился взглянуть, что происходит, как вдруг навстречу ему выскочила негритянка с безумными глазами и кинулась на него, размахивая обагренным кровью секачом.

Тед Коллинз ушел разведать место переправы. Боб Ленар и Дафна Прайс спали. Фермер не растерялся. Со всего маху он запустит бутылкой в чернокожую. Ударившись о хрящ носа, бутылка разбилась, виски залило лицо Файет.

Ослепленная, оглушенная ударом, она остановилась с разбега, прижала ладони к лицу. Сквозь мутную пелену она видела, как фермер метнулся к «фалу», прислоненному рядом с рацией. Схватив винтовку за ствол, он изо всех сил ткнул перед собой прикладом. Лицо Файет лопнуло, как зрелый плод. Выронив секач, она вскинула руки к лицу, словно хотела зажить рану, и без единого звука рухнула, как подкошенная. Джон Баргер подошел к ней и поднял оружие, но, видя, что негритянка лежит бесчувственная, опустил дуло. Он собирался всадить ей нулю и голову, но передумал. Оправившись от испуга, он чувствовал теперь, как в нем закипает бешенство. Но дворе поднялся немыслимый переполох, раздавались крики. Но это его не касалось. На цементном полу натекла лужа крови. Закатив глаза. Файет хрипела. Взглянув перед собой, Баргер увидел перепуганную Лизбет.

— Знаешь эту мерзавку? — спросил он.

Лишившаяся от ужаса дара речи, Лизбет только покачала головой. Фермер приказал ей:

— Принеси веревку и половую тряпку.

Она выбежала, толкнув по дороге вышедшего из комнаты Боба Ленара.

— Что произошло? — спросил бельгиец.

Джон Баргер ставил на место винтовку. От смешанного запаха виски и крови поднималась тошнота.

— Террористка! Сейчас мы ей покажем, где раки зимуют.

Наемник стал над распростертым телом чернокожей. Он узнал Файет. Какая нужда привела ее сюда? Появилась Лизбет с длинной веревкой, которую Джон Баргер вырвал у нее из рук. Быстро связав одним ее концом лодыжки Файет, он выпрямился и бросил Ленару:

— Помогите!

Вдвоем они отволокли ее на веранду у проволочной изгороди. Джон Баргер неторопливо засучил рукава, в восторге от возможности развлечься чем-то еще помимо виски. Он вышел и тотчас вернулся с толстым бичом. Файет продолжала истекать кровью, обезображенное лицо превратилось в пузырящееся кровавое месиво. Боб Ленар отвернулся, борясь с подступавшей тошнотой. Был бы здесь Тед Коллинз! Джон Баргер счел его молчание за одобрение.

— Однажды я уже так проучил одного. Потом валялся целую неделю на дворе. Воняло, конечно, зато всем все стало понятно.

Взмахнув бичом, он стегнул Файет но груди, порвав верх платья. Файет дернулась, перекатилась на живот, пытаясь защититься от ударов. Бич вновь поднялся и обрушился теперь уже на спину, вырвав кусок ткани и обнажив коричневую кожу. Фермер стегал неторопливо, делая небольшую остановку после каждого удара, норовя хлестнуть но самым чувствительным местам. С каждым разом толстый кожаный бич впивался в тело все глубже, рассекая кожу, срывая последние клочья платья. Файет извивалась, как разрубленная гусеница.