Жерар Вилье - К западу от Иерусалима

– Немедленно пригласите ко мне Донована.

Он сел в кресло и объяснил:

– Это очень важно, поэтому при нашем с вами разговоре будет присутствовать заведующий Отдела безопасности нашего Управления...

Он не сказал ему, конгрессмену, что разговор будет записываться дюжиной микрофонов, и что на Пефруа направлены две камеры, одна из которых цветная.

Пять минут спустя в кабинет вошел мрачный Нед Донован. Он кивнул мужчинам и сел. Рэдфорд представил ему Пефруа.

– Господин Пефруа, – сказал он торжественно, – мы вас слушаем. Постарайтесь ничего не упустить.

Пефруа заерзал в кресле.

– Восемь лет назад, вскоре после смерти жены, Хиллман попал в автомобильную катастрофу. Он сделал слишком резкий поворот...

– Ближе к делу, – хрюкнул Рэдфорд, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

На этот раз овладевший собой Пефруа испепелил его взглядом.

– Я именно о деле, генерал. Дочь Фостера, Китти, находилась с ним. Ее выбросило из машины, и она ударилась о ствол дерева. Фостер отделался царапинами...

– Дальше.

– У Китти было несколько переломов черепа, но ее удалось спасти. Однако она стала после этого умственно неполноценной.

– Что? Она сумасшедшая?

Пефруа покачал головой.

– Нет, еще хуже. Ее умственное развитие опустилось на уровень четырехлетнего ребенка, в то время как физически она развита нормально. У нее абсолютно нарушена память, она не запоминает людей и живет в своем обособленном мире.

– Сколько ей сейчас лет? – спросил Донован.

– Лет восемнадцать-девятнадцать, – сказал Пефруа.

Донован и Рэдфорд переглянулись.

– Где она сейчас находится? – спросил генерал.

– В Швейцарии, в одном специализированном заведении, – ответил Пефруа. – Все врачи единодушны в том, что ее состояние не улучшится, так как погибли жизненно важные нервные центры. Она – как живой труп.

– В Швейцарии! – в один голос воскликнули Малко и Рэдфорд.

Круг сужался. Донован задал следующий вопрос:

– Фостер Хиллман любил свою дочь?

Пефруа с возмущением посмотрел на него.

– Китти? Да он отдал бы жизнь за нее. Его никогда не покидало чувство вины. Он знал, что она стала такой по его вине. Это ужасно. После каждого посещения дочери он неделю болел. Последнее время он посещал ее значительно реже, так как она все равно не узнавала его. Но он постоянно заботился, чтобы у нее было все необходимое. Он пристально следил за успехами медицины в этой области, продолжая надеяться на чудо.

Рэдфорд покраснел, как отварной рак.

– Вы не знаете ее адреса? – спросил он.

Пефруа покачал головой.

– Нет, но это нетрудно узнать. Фостер регулярно посылал туда деньги.

Не успел он закончить фразу, как Рэдфорд бросился к переговорному устройству.

– Пригласите ко мне директора банка Фостера Хиллмана. Через два часа он должен быть здесь. Доставьте его вертолетом.

Пефруа с удивлением смотрел на генерала.

– Однако вы можете мне сказать, что произошло? – спросил он.

– Ничего, – ответил Рэдфорд. – Это все, что вы можете сообщить в отношении дочери Фостера Хиллмана?

– Все.

Рэдфорд выдвинул ящик и достал из него потрепанную Библию.

– Господин Пефруа, – сказал он. – Поклянитесь на Библии, что вы никогда и никому не расскажете об этом разговоре. И никому не скажете о смерти Хиллмана.

Пефруа поклялся, положив правую руку на Священную книгу. Его голос был спокоен.

– Я провожу вас, – сказал Рэдфорд. – Мы очень вам признательны.

Он открыл дверь. Конгрессмен пожал руки Малко и Доновану, затем Рэдфорду и робко спросил его:

– Вы можете мне сказать, как умер Фостер?

Рэдфорд медленно покачал головой.

– Нет.

Пефруа удалился, так и не поняв, почему в глазах генерала Мальвина Рэдфорда, заместителя директора ЦРУ, блеснули слезы. Он представил нечто ужасное, но был далек в своих мыслях от реальности.

Когда за Пефруа закрылась дверь, Рэдфорд обхватил голову руками и тихо выругался. Донован прервал его.

– Генерал, что вы собираетесь делать?

– Как что? Необходимо разыскать эту несчастную девушку, спрятать ее в надежном месте и заняться мерзавцами, которые устроили гнусный шантаж.

Донован задумчиво посмотрел на него.

– Похоже, какая-то враждебная нам разведка узнала о личной трагедии Фостера Хиллмана и решила использовать его дочь, чтобы получить от него какие-нибудь документы или сведения.

Рэдфорд резко оборвал его.

– И, поскольку Фостер был неподкупным, он предпочел выброситься из окна Он хотел таким образом прекратить шантаж. Теперь понятно, почему он не оставил никакой записки? Те, что предлагали ему эту гнусную сделку, знали, что, если Фостер даже и умрет, они ничем не рискуют.