Адам Холл - Девятая директива

Дважды Ломан заставил меня вспылить и потерять терпение. И оба раза — с помощью одной и той же гладкой фразы, взятой словно из выступления оратора на заседании студенческого общества: «Нет необходимости внушать себе, что держать Куо в поле зрения сейчас — наиглавнейшая и наисрочнейшая задача». В первый раз я молча растворил вырвавшийся в кровь адреналин хорошим глотком алкоголя, но во второй не утерпел: «Слушай, Ломан, пять дней и ночей я поддерживаю себя тем, что заталкиваю в кишки сухое печенье; спал за все время самое большее часов двенадцать; покрышки стер и поменял на новые, так что если ты думаешь, что наиглавнейшая и наисрочнейшая задача не терять эту монгольскую сволочь из виду требует дня меня какого-то дополнительного внушения, значит, в твоей башке что-то где-то съехало, понял?»

Ломан улыбнулся спокойной улыбкой и сказал, что теперь, наверное, я чувствую себя лучше. Вероятно, он был прав. Я бы, может, и не стал так задираться и цепляться к нему, если бы он не был так гладко выбрит — моя-то щетина в эти дни не видела ничего, кроме заводной жужжалки в машине.

Вечером шестого дня Куо и двое его телохранителей вскоре после семи вошли в «Лотос-бар» в Индокитайском квартале. Воспользовавшись предоставившейся возможностью, я вытянул ноги, машинально отметив про себя, что невдалеке остановился полицейский автомобиль и у дальнего выхода из бара замаячили двое. Все шло по наезженной, уже привычной колее: Куо в этот час всегда заходил куда-нибудь промочить горло, на что у него уходило в среднем полчаса, а потом отправлялся ужинать. На этот раз тридцать минут растянулись на сорок пять. В семь пятьдесят пять я сидел в полной готовности, начиная волноваться, а к восьми пятнадцати всерьез забеспокоился. В половине девятого я вылез из машины, пересек дорогу и вошел в бар. Его там не было.

Куо закопался. «Ушел под землю».

Итак, я узнал его, изучил, жил с ним, чувствовал его, как чувствовал бы родного брата. И вот сейчас я его потерял. Страшно и нелепо. Он всегда был там, в маленьком круглом сокровенном мирке, открывающемся мне сквозь окуляры «юпитера 8х60». И вот там пусто.

Я продолжал работать до полуночи. Путь мой пролегал по всему городу: от «Лотос-бара» до здания «Резиданс Флораль», где он снимал квартиру; от «Тай-рум» на Плаце, где он всегда заказывал утку по-пекински, до заведения Ника под вывеской «Ник'с № 1»; откуда траектория моих поисков пролегала через «Чангриллу», затем «Сбай-тхонг» в Раджпразонге и замыкалась на знаменитой «Руллет-рум» в Вандоме. Куо не было ни в одном из этих мест. Два его излюбленных maisons privée. [6] Maisons privee (франц.) — частный дом. Пусто. Опиумная курильня рядом с Пхра-Чао. Пусто. Шоу гермафродитов у Изумрудных ворот. Тоже пусто. Весь вечер, до самой полуночи: пусто, пусто, пусто.

Ломан ждал меня в моем номере в «Пакчонге» — я сигнализировал ему через явочную квартиру Варапхана, чрезвычайно срочно.

Он воспринял случившееся нормально.

— Полиция тоже его потеряла, а ведь они действовали большими силами. Это было трудное задание. Очень.

Он выглядел хуже, чем обычно. Ухоженность исчезла без следа, под глазами мешки. Я спросил:

— Что они думают делать?

— Как ни странно, почти нечего не думают. Куо их интересует постольку поскольку. Последняя волна арестов накрыла хорошо организованную подрывную группу, работающую по указаниям из Пекина, и полиция считает — основная опасность исходит от них. Полагают, что кто-то из группы недавно выехал за пределы страны и послал предупреждение в Лондон. Полиция сейчас серьезно над этим работает. Им помогает несколько человек из наших служб безопасности — в конце-то концов подлинное письменное свидетельство находится у нас.

Я знал, зачем Ломан это сказал. Наша Безопасность и таиландское министерство внутренних дел между собой плохо ладили. Наших в этом деле было слишком много, не менее полудюжины. Письмо с угрозой — их единственный козырь.

— Кондиционер у тебя совсем не работает? — осведомился Ломан, отдуваясь. Его розовая кожа лоснилась.

— Попросил отключить. Весь день торчу на жаре, на улице, так что час-другой под струей холодного воздуха чреват воспалением легких. — Я ворчал, как замученный недугами старикашка. — Но ведь что-то же они собираются предпринять в отношении Куо? Или ничего?

— Почему же ничего? Поиски ведутся.

— Обычные поиски тут не помогут.

— А что поможет? Как им его найти? — Он стоял посередине комнаты и жестко смотрел мне прямо в глаза. Он сомневался во мне, не был уверен, насколько серьезно я отношусь к ситуации.