Юрий Горюнов - Кольца Анаконды

Но эти два дня я потратил не только на магазины. Как там сказал Майкл — дело превыше всего. Вот и начнем, но не подпрыгивая. В один из дней я отправил письмо, по адресу, который мне дали, еще в Европе. Я написал некоему Айку, в котором извещал, что я проездом и с его братом все в порядке. В общем, обычная чепуха, главным было, что подписано Макс. Это и давало сообщение, что я приступил к работе. Письмо было написано левой рукой, до востребования.

Через два дня, Майкл заехал за мной, и мы отправились в офис.

— Ну, что наступило время зарабатывать деньги, — поделился мыслью Майкл, когда мы расположились в его кабинете, а Кейт приготовила нам кофе. — Я тут проработал несколько вариантов. Заказчики есть.

— Майкл, еще одно. Надо попытаться попадать на различные мероприятия, где могут быть представители интересующего нас бизнеса, особенно представители государственных органов, чтобы через них выйти на крупный капитал.

Мы оба понимали, что самые вкусные заказы — от государства, это визитная карточка, если работаешь с ними.

— А наоборот?

— Можно, но чиновники не обращаются с маленькими организациями.

Майкл задумался, а я не стал продолжать, видя, что у него идет мыслительный процесс, что отражалось на лице.

— Есть у меня знакомый, учились вместе, — пояснил Майкл, — он сейчас вращается наверху. Подумаю, как до него добраться и других посмотрю.

— Идею оставь для раздумий, — засмеялся я, — это дальний прицел. Сейчас давай начнем с того, что ты наметил, но параллельно думай, где и кого можно зацепить. Через знакомства отрываются многие двери.

В течение месяца я работал с небольшими компаниями, помогая им в реструктуризации управления, работе с документами по участию в конкурсах, и как их выигрывать. Потихоньку, денежные средства стали поступать на счет, позволяя нам содержать компанию и выплачивать содержание. Дело сдвинулось с мертвой точки.

В один из погожих весенних дней, когда я появился в офисе, где бывал не каждый день, Майкл с порога сообщил:

— Кажется, нашел возможность. В ближайшее время в Нью-Йорке будет очередная художественная выставка, где будет присутствовать высокопоставленный человек.

— Неужели президент США!

— Ага, так туда нас и пустили, но это будет сенатор.

— А он нам нужен?

— Надо же знакомиться. Мне обещали пригласительный, но пойдешь один. Ты что-то понимаешь в картинах?

— Эх, Майкл, это одно из моих увлечений, в чем я немного разбираюсь. Здесь я тебя не подведу.

Через несколько дней он вручил мне пригласительный билет, на открытие художественной выставки, каких-то современных художников и скульпторов. Майкл уточнил, что планируется, что будет сенатор Фил Моррис.

Я навел справки из прессы, и выяснил, что Моррис занимался внутренней денежной политикой. Мне это мало о чем говорило, но попробуем с чего-то начать попытку забраться на Олимп.

В назначенное время я подъехал к выставочному залу и, показав пригласительный, вошел. Зал был не большой и состоял из трех помещений, в каждом из которых были представлены работы по темам: классика, авангардизм, керамика: вазы, статуэтки и прочее. Я прохаживался по залам, посматривая на вход. Появление сенатора было трудно пропустить; собравшаяся публика потянулась к входу, и там образовался легкий шум. Сенатор отвечал на приветствия. Я узнал его по фотографиям в прессе. Но сейчас видел его воочию: ростом он оказался вышесреднего, широкие плечи, возраст за пятьдесят. Он стал передвигаться в сопровождении организаторов вдоль вывешенных произведений. Для него это было дежурным мероприятием, но я узнал, что он интересуется картинами, и направился к одной, которая могла его заинтересовать.

Я стоял возле холста, и когда он подошел, я, не поворачивая головы, словно рассуждая с подошедшим неведомым собеседником, произнес:

— Не плохо, но вот чуть светлее краски положить в верхнем углу, было бы не плохо. Картина стала бы светлее. Но из этого художника может выйти не плохой мастер, нужна поддержка дарований. Искусство не может жить само по себе, его надо внедрять в массы, к нему надо приучать, особенно к хорошему, а плохому сами научаться.

Я услышал за спиной чуть левее меня смешок: — Это верно, плохое не требует поддержки, но надо разбираться в том, что говорим.

Я повернулся и увидел сенатора, смотрящего на картину. При моем повороте он переключил внимание на меня; взгляд его был спокойный, уверенный, цепкий.

— Я не берусь судить о том, чего не знаю, но высказываю свое мнение, — заметил я, обращаясь к нему.