Юрий Горюнов - Миссия «К»

— До встречи.

Мужчина, который не встречается с женщиной, навлекает подозрение на себя. Сразу запишут в сексуальные меньшинства, а таких в Париже было не мало, особенно если поздно вечером ехать через Булонский лес. Иногда трудно отличить мужчина или женщина стоит на обочине.

С Морис я познакомился у одного из заказчиков. Ей было двадцать пять, среднего роста, стройная, веселая. С ней было легко: она не задавала вопросов о совместной жизни, что меня устраивало. Мне хотелось, чтобы она считала меня убежденным холостяком. Я не проверял, имеет ли она отношение к спецслужбам, так как не стоило видеть в каждой женщине агента. От такой подозрительности недалеко до шизофрении.

Примерно через час она приехала. Поцеловав меня, села на диван. Я достал бутылку белого сухого вина, налил в бокалы, добавил черносмородиновый ликер, сделав «кир».

— Рассказывай, — заявила она, взяв бокал.

— О чем?

— Что делал?

— Играл, ужинал в ресторане, — понял я, что она имеет ввиду мою поездку.

— И это ты называешь делами?

— Смотря, как играть и с кем ужинать.

— Я подозревала, что ты профессиональный игрок и все твои фирмы лишь прикрытие истинных твоих дел, — сказала она, смеясь, — хоть выиграл?

— Немного.

— Правда?

— Правда. Сама же сказала, что я игрок.

— Как оказывается, я тебя плохо знаю. Неужели так все запущено?

— Увы, — подыгрывал я, — не старайся меня узнать.

— Страшно самому?

— Если ночью просыпаюсь, то да.

— Глупый, это потому, что меня нет рядом.

— Ты думаешь?

— Уверена, — и поставив бокал, протянула ко мне руки…

Позже мы сидели на балконе в креслах, завернувшись в халаты, и наслаждались тишиной, отпивая вино.

— Тихо и спокойно, — нарушила она тишину, и как бы, между прочим, сообщила, — я, наверное, выйду замуж.

Я повернулся к ней, ожидая продолжения.

— Мне предложил мой коллега.

— Служебный роман.

— Нет никакого романа. Я знаю одно, что ты мне такого предложения не сделаешь, а он порядочный человек, так есть смысл.

— Я не знаю, что в таком случае надо сказать.

— Ничего. Надеюсь радости у тебя нет, что мы расстанемся, а огорчение ты переживешь, если оно есть.

— Огорчение есть, но ты права, я не готов к семейной жизни, ни с одной женщиной.

— Я знаю. Я думаю, что ты не способен на большие чувства.

— Почему?

— Не знаю. Это невозможно объяснить, это можно только почувствовать.

Мы снова замолчали. Она была права в том, что я не способен на чувства, а точнее не могу себе этого позволить. Я долго учился воспитывать в себе привычку не привыкать. Моя жизнь, моя вторая жизнь не давала мне такого права, ставить под удар близких людей. Я не жалел себя; сам выбрал свой путь, так зачем вести по нему других, тем более с завязанными глазами, кода они не знают, куда я их могу привести. Да я и сам не знал. Я хоть и испытывал огорчение, но понимал, что так будет лучше для нее.

— Ты на меня обижаешься?

— Глупый, если бы я обижалась, разве я приехала бы?

— Действительно глупый. Я скоро уеду.

— Опять играть?

Я кивнул головой в темноте: — Опять играть, — а про себя подумал, что это верно отражает то, чем я занимаюсь в отношениях с людьми, — но в другую игру, под названием работа, — продолжил вслух свои мысли.

— Мы об этом уже говорили. Не смешно.

— Я серьезно. Я тебе упомянул, что в Монте-Карло ужинал с кем-то. Так вот я познакомился с арабом. За ужином он пригласил меня к себе.

— Вот так сразу и пригласил?

— Вот так сразу. Сама знаешь, я умею располагать к себе людей.

— Это верно. Куда, не спрашиваю, потому, как не хочу влезать в чужие дела, а возможно и сглазить планы.

— Скажу что в Юго-Западную Азию.

— Там жарко.

— Жарко. Я уже получил визу.

— Быстро ты. Когда вернешься?

— Не знаю, надеюсь не очень долго.

— Не надейся. Там жизнь идет медленно. Это мы все торопимся. Вот и я быстрее замуж, а то вдруг потом никто не предложит. Наверное, хорошо, что тебя не будет. Когда уезжаешь?

— Через три дня.

— Значит, если бы я не позвонила, то так и уехал бы?

— Зачем ты так?

— Это к слову. Позвонил бы, я знаю.

— Тебе не кажется, что ты меня хорошо знаешь?

— Лучше чем ты думаешь.

— Ты случаем не агент?

— Угадал. Я агент любви, а ей досье не нужны, она и так все знает. Ее досье — чувства. А ты думал, что я агент секретной службы?

— Зачем я ей. Для меня ты — моя женщина.

— Бывшая.

— Пока еще нет, — возразил я, — а поэтому хватит сидеть, что время терять.