Мастер Чэнь - Амалия и генералиссимус

— А оплата…

— О чем вы говорите, все как всегда, платите, когда хотите.

Я задумалась, строя в голове разные интересные схемы.

— Госпожа де Соза сказала мне, что ее бизнес здесь — это беспроводное сообщество. Я не успел засмеяться, когда вы подошли, господин Бок, — с громадным уважением сказал Боку сын рисового короля. — Это объединяет вас и госпожу де Соза — странная любовь к техническим новинкам. Но называть эту музыку над улицами бизнесом… Просвещение — это благородно. У вас здесь то сообщество, которое вело передачи об опере, госпожа де Соза?

— Нет, — сказала я, бросив в его сторону взгляд. — То есть да, но не только оно. Я на прошлой неделе приобрела через своих агентов две студии с оборудованием в Джорджтауне, одну в Ипо, веду переговоры в Малакке, там я купила бы еще две.

И тут я ощутила, что вокруг меня стало тихо, а воздух как будто заполнили электрические искры.

— Это немалые затраты, — без выражения выговорил Бок с неподвижным лицом.

— Они были бы куда больше, если бы люди поняли, что беспроводная связь — это способ заработать деньги, — заметила я. — Тогда мне пришлось бы платить просто за право владеть вот этим невидимым воздухом — теми самыми средними волнами.

Небольшой кружок вокруг меня стал теснее. Я начала ощущать запахи — здесь джин, там чеснок. Все молчали, понимая, что происходит нечто важное.

— Вы берете деньги за устную рекламу, как газеты — за печатную? — наконец неуверенно спросил Чиу.

— Ну, да, газеты же зарабатывают деньги, и журналы тоже… Кстати, господа, посоветуйте, что делать. Мой менеджер говорит мне, что в метрополии брать деньги за рекламу нельзя, беспроводная связь — монополия правительства. В Америке это делать можно. Здесь же — юридическая пустота.

— Значит, если это не запрещено, то… — выговорил Бок.

— Но все-таки хотелось бы, чтобы здесь был для этого закон. У нас ведь не совсем те законы, что в самой Англии?

— А вон стоит раджа, — сказал незнакомый мне тамил справа. — Он у нас член Федеративного совета. Первый малаец, вошедший в его состав. Законы — это по его части. Попозже мы вас познакомим. Ему стоит только выступить с инициативой…

— Вопрос только в том, как его теперь называть, — заметил подбежавший к нам сияющий Чу Кин Фэн. — Его имя — Чулан. Или раджа Чулан. Но ведь теперь надо обращаться к нему — как? Сэр Чулан? Чертовски странно звучит. Вот, допустим, Чан Вина, у которого этот потрясающий дворец на склоне Правительственного холма, тоже сделают рыцарем Британской империи. Но ведь слово «сэр» приставляется к имени, а не фамилии. Значит, надо говорить «сэр Вин Чан», то есть все перепутать?

Я всмотрелась в темноту: мои собеседники показывали в сторону высокого, стройного человека с удивительным лицом — удлиненным, тонким, умным, нос его украшали простые круглые очки. Очень не сразу становилось видно, что он совсем не молод — это осанка и стройность делали его навечно юным.

А перед раджой стоял… Элистер, погруженный с ним в какой-то сложный разговор, причем было видно, что они нравятся друг другу.

Я не сводила с них глаз, с только что пожалованного рыцаря Британской империи и с того, кто это звание — если повезет — когда-нибудь получит тоже. Жаль, что Элистер не родился малайским принцем, подумала я. Тогда все было бы проще.

— Но вы не думайте, — продолжал Чу Кин Фэн, — что если сэр Чулан завтра внесет законопроект, то послезавтра его примут. У нас тут действительно не Англия. У нас — особенности. Закон о регистрации для водителей авто когда-то принимали два года, а в 1921 году пытались ввести регистрацию домашней прислуги — и эта инициатива не прошла на Федеральном совете. Потому что мы, китайцы, народ с особенностями, госпожа де Соза. У нас одна жена по британскому закону, но есть и другие законы. И вот эти все якобы служанки, и амы, и племянницы… Так до сих пор все и остается, без регистрации, чтобы не сердить нас, китайцев. Так что ваше беспроводное предприятие…

Регистрации домашней прислуги нет, подумала я. Регистрация до сих пор отсутствует. Вот так.

— Но сегодня утром какие-то китайцы их у меня как раз переписывали, — выговорили мои губы.

— Это не полиция. Это, может быть, их записывают в Гоминьдан, — пошутил молодой торговец Чиу.

— Гоминьдан в Малайе запрещен, — бесстрастно сказал Бок.

— Бросьте, Бок, не вводите госпожу де Соза в заблуждение, — покрутил головой в тесном воротничке Чу. — Как временный председатель клуба могу вам напомнить, что когда строили вот это здание, тут постоянно доходило до драк, потому что цапались не только хакка и кантонцы, но — одна фракция предлагала, чтобы особняк назывался «залом доктора Сунь Ятсена», другие же были в ярости, потому что были за империю. Но все-таки построили… Гоминьдан здесь и сегодня в каждом городе.