Иван Цацулин - Операция «Тень»

Харвуд поднял брови, — откровенно говоря, эту мысль он до конца не продумал, ему было не до того.

— Против нас? — спросил он недоверчиво.

Прайс бросил на него пронзительный взгляд.

— Возможно, против нас, сделав вид, что это акция Советов… А может быть, против Советов — в таком случае он сможет все свалить на нас.

— Вы подозреваете провокацию?

Прайс желчно усмехнулся.

— А почему бы и нет? Я бы на месте Функа поступил именно так. Преимущество установок Можайцева, в частности, в том, что, очищая космос от всякого рода искусственных спутников, они не оставляют никаких улик, и, таким образом, никто не сможет доказать, кем, где и когда изготовлены средства нападения.

— У Функа будут затруднения с Можайцевым, — заметил Харвуд, стараясь проследить за нитью рассуждений Прайса.

— Не тешьте себя иллюзиями, — сухо возразил старик. — Вы же сами понимаете, в случае необходимости они отлично обойдутся и без него. У них в руках вся документация, у них есть Шольц, который кое-чему научился у Можайцева.

Помолчав, Прайс продолжал:

— Появление на моем пути Карла Функа настолько серьезный факт, что нам с вами придется подумать о нем обстоятельно, — в голосе Прайса послышалась тревога. — Прошу вас, Аллен, принять все меры, чтобы выяснить, зачем Функу понадобились установки Можайцева, что он задумал? Займитесь этим делом немедленно — я кое-что подозреваю… Однако Функу для его затей все-таки потребуется время, и к тому же еще неизвестно, чем все это у него окончится. А русские не теряют ни одного дня, не сегодня-завтра они выведут в ближний космос на постоянную вахту целую эскадру своих орбитальных станций с людьми на борту. Этого допустить нельзя! Поэтому мы с вами, Аллен, не должны, увлекшись борьбой с Функом, забыть о том, что я считаю сейчас не менее важным… Поскольку у меня нет пока оружия, установок Можайцева, при помощи которых я смог бы очистить небо от советских космических станций, Аллен, мы с вами должны во что бы то ни стало быть в курсе их космической программы, попытаться завладеть их секретами, опередить их!

Харвуд пристально взглянул на Прайса.

— Я давно предусмотрел возможность такой ситуации, — спокойно произнес он. — Вы хотите, чтобы я немедленно начал атаку на советских ученых, астрономов, инженеров?..

— Да, именно немедленно. — Прайс вскочил на ноги. — Вам придется всеми средствами форсировать проведение…

— Операции «Шедоу», — подсказал Харвуд.

Прайс продолжал:

— Да, «Шедоу». Это сложное предприятие, я понимаю… Но главное — не теряйте ни минуты. И не жалейте ни денег, ни людей, мне важен конечный результат.

— Хорошо. — Харвуд бросил взгляд на часы и раскланялся. Прайс крепко пожал разведчику руку — наступила пора действий, действий там, на территории Советского Союза.

Жизнь сложна — эту истину Хью Годдарт усвоил давно. Однако было время, когда ему всерьез казалось, что и сложности ее и превратности — для него лично остались позади. Охранять такого человека, как Можайцев, всецело занятого своим изобретением и почти не обращавшего внимания на то, что творилось вокруг, не представляло никакого труда. Инженер Можайцев, которого Годдарт презирал, являлся для него залогом спокойной и богатой жизни, о которой он всегда мечтал. Но мечты пошли прахом, совершенно неожиданно оказалось, что все надо начинать сначала, о его прежних заслугах теперь и не вспомнили. У Годдарта имелась слабая надежда, что его отправят в Западную Европу доводить дело с установками Можайцева до конца, что ему поручат проникнуть в окружение Карла Функа, выведать, с какой целью тот заинтересовался работами русского инженера… Вызов к Харвуду положил конец иллюзиям: Годдарту надлежало заняться проведением операции «Шедоу». При этом Харвуд прямо сказал, что ему, Годдарту, отводится роль хоть и важная, но сугубо подчиненная — в Москве он должен будет действовать неукоснительно в соответствии с приказами Грина, любимца Харвуда, тот знает обстановку. Из слов Харвуда разведчик сделал вывод: ему придется заниматься осуществлением лишь части операции. Где-то уже есть или будут другие люди, о которых он ничего не знает и не должен знать. Смысл задания Годдарту стал ясен, как только он услышал имена тех, чьи работы интересовали «короля урана», — это было производное от несчастного для него происшествия с Можайцевым в Брайт-ривер. Прайс спешил теперь выиграть время, — знать труды русских ученых по созданию космических орбитальных станций.