Питер О`Доннел - Модести Блейз

— Модести не удивилась, когда узнала, что они сбежали, — сказал Таррант, пожимая плечами. — Габриэль из тех, у кого всегда есть куда скрыться. Вы не выяснили, какое плавсредство он прятал в скалах на западной оконечности острова?

— Семнадцатифутовый катер с двумя спальными полками. И большим запасом горючего. Если они доберутся до сирийского побережья, то я гроша ломаного не поставлю на то, что их можно будет там схватить.

Таррант кивнул. Затем спросил:

— А Модести не беспокоится, что Габриэль остался на свободе? Я имею в виду в смысле собственной безопасности?

— Нет. — Хаган закурил сигарету и добавил: — Она вообще мало беспокоится о том, что будет завтра или послезавтра. Кроме того, по ее словам, Габриэля интересует только то, что приносит барыш. Так уж он устроен.

Какое-то время они сидели и молчали, потом Хаган спросил:

— Ну и как, по-вашему, она когда-нибудь еще согласится на вас поработать?

— Когда-нибудь, наверно. Только не в ближайшее время. Модести ведь не мой агент, как вам прекрасно известно. Она не принадлежит никому.

— Это точно, — кивнул Хаган. — Никому. А кстати, на вас вообще работают много женщин?

— Кое-кто работает. И кое-кто очень даже неплохо. Но они курсируют не в таких бурных водах. — Таррант обвел рукой остров, намекая на все, что тут произошло.

— Рад это слышать, — отозвался Хаган. — Потому как эта работа не для женщины. Да и в общем-то, если вдуматься, не для мужчины тоже.

— Я не подозревал об этом, когда уговаривал ее принять участие в операции, а когда до меня наконец дошло, как это опасно, она уже не согласилась выйти из игры. Но она оказалась права, Хаган. Ловля на живца принесла свои плоды.

— На этот раз, может быть. Но в следующий раз все может окончиться печально.

— Это часть моей работы — рисковать жизнью других… — грустно отозвался Таррант. — Неприятная часть, поверьте. Но я вынужден пользоваться наиболее совершенными инструментами из имеющихся в наличии. Если снова возникнет в ней необходимость, я постараюсь воспользоваться ее талантами — если, конечно, она согласится. Дело в том, что она просто уникальна, Хаган. — Он посмотрел на своего собеседника и продолжил: — Вы сами знаете почему. Можно, конечно, взять девушку из университета или из машбюро, обучить ее всем необходимым приемам разведчика и боевика и получить неплохого агента. Но нельзя таким вот образом воспитать новую Модести Блейз. Ее создали уникальные задатки и двадцать с лишним лет тяжелой жизни. Жизни, которую она вела чуть не с пеленок.

Во дворе появилась Модести. Она толкала старинное инвалидное кресло, в котором сидел Вилли Гарвин. Вилли был чисто вымыт и облачен в длинную белую ночную рубашку. Под рубашкой бугрилась плотная повязка на раненом бедре. Модести тоже успела вымыться. Она переоделась в то, что нашла в одной из келий, где расположились люди Габриэля: на ней была великоватая желтая рубашка, серые брюки, подвернутые снизу, и большие сандалии. Волосы перехвачены резинкой. На лице — ни следа косметики.

Лицо Вилли было очень бледным, но глаза сияли. Перенесенная недавно боль отогнала усталость.

— Ну полчасика, Принцесса, — просительно говорил он. — Разве нельзя немножко посидеть на солнышке?

— Ну ладно, полчаса можно, — согласилась Модести и подкатила кресло к Тарранту и Хагану, которые поднялись при их появлении. — Но потом спать без разговоров.

— И тебе тоже надо поспать, Принцесса.

— И мне тоже, — согласилась Модести. Она посмотрела на Тарранта. — Вы не посидите с Вилли полчаса?

— С удовольствием, моя дорогая. — Он глянул на ровный ряд трупов на каменных плитах двора. — Нам потом будет о чем поговорить. У вас, видать, выдалась трудная ночка.

— Все началось тихо, — отозвался Вилли, — а вот потом уж пошла потеха. — На его лице мелькнула тень тревоги. — Надеюсь, мы не очень перепугали этих симпатичных стариков монахов? Как вы полагаете, сэр Джи?

— Думаю, нет, — отозвался Таррант. — Учитывая обстоятельства… Как-никак, видел я нечестивца грозного, расширявшегося подобно укоренившемуся многоветвистому древу. Псалом тридцать шестой…

Вилли недоверчиво уставился на него.

— Понятия не имел, что вы тоже сидели в кутузке! — воскликнул он, и Хаган расхохотался.

Модести посмотрела на Вилли и покачала головой.

— Что у тебя с волосами? Кошмар какой-то! — воскликнула она. — Ты похож на промокший подсолнух. — Она вытащила маленькую расческу и стала водить ею по шевелюре Вилли, приводя ее в порядок. — Ну вот, так-то лучше.