Питер О`Доннел - Вкус к смерти

Вскоре после полуночи вторых суток, примерно в двухстах милях от Маса, тележка наконец исчерпала свои возможности. Теперь им приходилось толкать ее перед собой вверх по склону, так что на последние восемь миль ушло целых два часа. Смысла в таком передвижении не было.

Остановившись, они наполнили водой одну канистру до самого края горлышка и выпили все, что оставалось в другой. Жестяную коробку с продовольствием Вилли привязал к поясу, а полную канистру — к спине, вместе с тентом, свернутым в рулон. Из двух одеял они сделали что-то вроде плащей с капюшонами, чтобы с тела не испарялась влага. Вилли прихватил еще пращу и кусок полиэтиленовой пленки. Все остальное пришлось бросить, даже «шмайссер». Вероятность того, что придется им воспользоваться, была совсем невелика, а они не могли позволить себе нести лишнюю тяжесть.

Они должны проходить двадцать миль в сутки, двигаясь по ночам и отдыхая днем. В скалах и сухих расщелинах хамады можно найти тень, а в дюнах эрга они будут натягивать тент.

Всю ночь они продолжали путь, а на рассвете остановились. Вилли Гарвин начал руками копать яму в песке. Все пока шло неплохо, но его все больше тревожило состояние Модести. Рука у нее сильно опухла, и цвет кожи вокруг раны внушал самые серьезные опасения. Глаза Модести блестели слишком ярко. Вероятно, ее лихорадило. И сон ее в последнее время стал необычайно плохим, даже с учетом того, что в адской жаре пустыни вообще трудно хорошо выспаться днем. С мучительным беспокойством Вилли смотрел, как Модести ворочается под тенью навеса, сооруженного им из высоких стеблей кактусов.

Гарвин работал уже почти час. Наконец он выкопал яму фута в три глубиной.

Открыв жестяную коробку, Вилли вытащил пакетики с едой и положил на крышку в тени, а саму коробку поставил на дно ямы.

Грубым самодельным ножом он разрезал на куски стебель кактуса и обложил коробку этими кусками. Растянув над ямой полиэтиленовую пленку, Гарвин насыпал песку на ее края и бросил горсть мелких камешков на середину, чтобы пленка немного просела. Осмотрев свое сооружение и убедившись, что пленка не касается ни коробки, ни стенок углубления, он ползком забрался в тень и лег рядом с Модести. Вилли твердо приказал себе забыть на время волнение и тревогу и не чувствовать физического неудобства, чтобы скорее наступил глубокий, восстанавливающий силы сон. Сон замедляет обмен веществ в организме и помогает беречь энергию. Выспаться в пустыне — значит выжить.

В течение всего дня яростно палящее солнце через полиэтиленовую пленку будет выпаривать влагу, которая есть даже в песках Сахары, — влагу из мякоти кактуса. Под пленкой пар станет конденсироваться, оседать каплями, которые, стекая вниз, будут падать в жестяную коробку. К наступлению ночи в коробке скопится две-три пинты воды. Немного, конечно, но все же это позволит им пока оставить в неприкосновенности их драгоценный запас.

Вилли Гарвин спал, а солнце медленно двигалось по молочно-голубому небосклону.

Мощный пятитонный вездеход «элвис столворт» с брезентовым верхом был нагружен полностью. Половину груза составлял запас бензина и воды. Деликата в глубокой задумчивости стоял у кабины, куря сигару.

Со стороны долины показался Габриэль. В его взгляде мелькнуло злобное удовлетворение, когда он, посмотрев на Деликату, остановился и после секундной паузы медленно произнес:

— Ну хорошо. Пора двигаться.

Деликата согласно склонил голову.

— Конечно. А как быть с нашими алжирскими друзьями?

— Я им сказал, что они могут забирать два «лендровера» и катиться ко всем чертям. Ты же сможешь сам довести этот грузовик до Эль-Голеа, да?

— Не сомневайся.

Какая-то искра вновь сверкнула в глазах Габриэля.

— Ну, как ты себя чувствуешь, бывший любимчик Пристайна?

— Что ты имеешь в виду? — Деликата стряхнул пепел с сигары. Лицо его абсолютно ничего не выражало. — Я нашел ему сокровища.

— Ты нашел ему неприятности. Что будет, когда Блейз и Гарвин заговорят, и другие тоже? Может быть, они говорят уже сейчас.

— Сомневаюсь, что Танджи и его люди смогут сказать что-нибудь определенное. И уж наверняка они не назовут Пристайна. Блейз и Гарвин будут молчать — разумеется, они попытаются воспользоваться собственными методами. Если бы они собирались говорить, то взяли бы с собой блокнот этого шотландского кретина. Лоури тоже не откроет рта, иначе станет ясна и его собственная роль в этом деле. — Деликата криво улыбнулся. — Не думаю, чтобы Пристайну грозили серьезные неприятности.