Юрий Барышев - Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

«Пишут «изучаем возможность»… Значит, возможность у них почти в кармане. Эти материалы — бесценное подспорье нашим ученым, ломающим головы над системами, которые делают наши лодки невидимыми для янки».

Адмирал вышел из-за рабочего стола и подошел к широкому окну. Город, как огромный муравейник, тихо шумел за толстыми стеклами. «Все-таки странно устроен этот мир, — размышлял хозяин кабинета. — За украденный батон колбасы человека по закону могут посадить в тюрьму. А за украденную систему вооружения, стоящую миллионы долларов, «рыцари плаща и кинжала» с Лубянки получат ордена, квартиры и личные авто». Он потянулся, повертел плечами, разминая мышцы, покрутил головой и вернулся за стол. Нажал кнопку переговорного устройства:

— Ксения Григорьевна, зайдите, пожалуйста. — У адмирала была самая толковая секретарша в министерстве. Уже два года он никак не решался отпустить ее на пенсию. — Давайте подготовим письмо на имя Андропова.

Пальцы Ксении Григорьевны перестали стучать по клавишам пишущей машинки почти в тот же момент, когда адмирал произнес последнее слово.

— Я к Главному, — адмирал положил в папку сообщение из КГБ и проект ответа министра, — а вы пока свободны. Спасибо, Ксения Григорьевна.

Визит адмирала к министру был недолгим. Быстро пробежав глазами сообщение с Лубянки, Министр обороны СССР поставил под ответом короткий росчерк подписи:

Сов. секретно

Экз. ед.

В Комитет Государственной Безопасности СССР

О системе «Посейдон». Министерство обороны СССР крайне заинтересовано в получении документации по системе «Посейдон». Мы готовы оказать любое содействие, исходя из наших возможностей.

Министр обороны СССР

Маршал Советского Союза

/Гречко А.А./

21 июля 1976 года.

Год спустя после симпозиума, в июле 1977, Самуил Моисеевич снова засобирался в командировку. Впрочем, на этот раз ему предстояло не столь далекое и престижное путешествие. Путь его лежал не на запад, а в совершенно противоположный край — на Дальний Восток. Чуть ли не четверть своей жизни Бронштейн проводил на исследовательских судах, и потому его двухнедельное исчезновение не вызывало особой тревоги у домочадцев. На работе ему выдали командировочные и суточные, а привыкшая к частым, но коротким разлукам жена собрала чемоданчик.

— Сема, смотри, не простудись, — повторяла Римма Ильинична привычное напутствие, провожая мужа до станции метро. — И не обращай внимания, что жарко. Климат там морской, сырой, ветреный, хуже, чем в Ленинграде. Никогда не забывай брать плащ и поддевать теплое белье. И вообще, завязывал бы ты с этим. Защитил бы докторскую и досиживал бы спокойно в лаборатории. У тебя артрит прогрессирует — с этими командировками ты к шестидесяти уже превратишься в развалину.

— Римма, я так и поступлю. Защита уже скоро, — Самуил Моисеевич был мудрым мужем: он соглашался со всем и поступал по-своему.

На Войковской Самуил Моисеевич нежно обнял жену и поцеловал в губы. «Прости, что обманываю тебя, а ты мне веришь, — подумал он. — Но так будет лучше, иначе ты загонишь свое больное сердце».

— Ну, ни пуха, ни пера, милый. Позвони мне, когда доберешься до места.

— К черту, Римма, к черту. Обязательно, только не волнуйся.

Постояв несколько минут у входа в метро, Римма Ильинична промокнула глаза платочком и поспешила домой выгуливать собаку. Бронштейн прожил с Риммой более четверти века.

Самуил Моисеевич сел в полупустой вагон, на Белорусской пересел на кольцевую, однако, там его маршрут неожиданно изменился. Вместо того, чтобы отправится на Павелецкую, откуда легче всего поймать такси до аэропорта Домодедово, он вышел на Краснопресненской. Вынырнув на свет божий, Бронштейн остановился около палатки «Мороженое» и посмотрел на часы: неисправимый педантизм привел его на пять минут раньше назначенного времени.

Минуты через три к нему подошел уже знакомый нам Эдуард Круглов.

— Точность — вежливость королей.

— Номер квартиры помните? Через 10 минут я вас жду. Дверь будет открыта. Не звоните.

И не оборачиваясь, Круглов пошел к дому.

Бронштейн вошел в подъезд пятиэтажного кирпичного дома напротив знаменитой сталинской «высотки» и поднялся на третий этаж. Эдуард Николаевич открыл дверь, впустил Самуила в просторную прихожую и провел в гостиную. «Вот, осваивайтесь. Здесь вы найдете все необходимое. Ну, мне пора, спокойной ночи. Ключи от квартиры лежат на тумбочке, у входной двери. В случае чего, звоните в любое время суток», — Круглов заспешил домой. Рабочий день сегодня растянулся на целых 15 часов. Хотелось есть и спать. Дубовые настенные часы пробили половину двенадцатого ночи.