Юрий Горюнов - Удача не бывает случайной

— Смотрите. Сюда, — позвал худощавый, своих соратников, подбежал к собаке и остановился рядом с ней, разглядывая ее. К нему присоединились остальные.

— Что он с ней сделал? — спросил худощавый. — На ней нет ни одной раны, но она мертва.

— Не простой видать парень, если смог убить нашего Боса, — сделал вывод другой и присел перед собакой. — Да у нее почти вырван язык! Ничего себе. — И резко поднялся. — Он где-то недалеко, время потратил на борьбу с Босом, да и устал, как и мы от бега. Надо проверить поблизости, посмотреть вон в тех кустах, — и он указал на кусты, в которые меня погнала первая спасительная мысль. — Иди, проверь, — обратился он к худощавому.

— Еще чего! — ответил тот возмущенно. — Если он с собакой мог такое сотворить, то, что ему стоит свернуть мне шею. Лучше я так, — он приблизился к кустам и начал поливать их огнем из автомата, который снял со спины. Тишину леса разрывали звуки выстрелов. Он поливал кусты свинцовым огнем, срезая ветки, которые с хрустом падали на траву.

— Хватит, давай посмотрим, — сказал широкоплечий.

— Вот идите и смотрите, я здесь постою и вас подожду, — худощавый вернулся и встал под дерево, на котором я сидел. Его напарники стали осторожно приближаться к кустам, а худощавый смотрел им в спины.

«Ну что же, — решил я, — ты сам выбрал себе путь на тот свет, если он существует. Во всяком случае, тебе его придется пройти. Если бы я там спрятался, то был бы уже мертв, благодаря тебе», — и замер в ожидании момента.

Худощавый устав наблюдать за медленным перемещением напарников, решил полюбоваться небом, поднял голову и замер с открытым ртом, увидев меня в кроне дерева. Давать ему повод, усомниться, что это не видение, а реальность, а уже тем более что-либо сообщить своим напарникам, я не собирался и рухнул на него, подминая под себя. Руки машинально делали свое дело, применяя «тихое убийство», а именно сворачивая ему шею, тут же подхватывая автомат из его ослабевших рук.

Его напарники обернулись на шум, но было поздно, автоматная очередь прошлась по обоим, и они не издав, ни звука, с изумленными лицами упали в траву.

Я сел, прислонившись спиной к дереву, не выпуская из рук автомат.

«Многовато что-то в этой операции смертей, так много я еще не убивал, не в моих это правилах» — думал я про себя. — «Ну, да не я это начал, это просто самооборона. А ваша беда, парни, что вас послали за мной».

Просидев минут пять, я поднялся; посмотрел, что в карманах преследователя, отцепил фляжку, и, открыв крышку понял, что это бренди. Нашел в кармане зажигалку и тоже прихватил с собой, а также нож. В дороге пригодиться. Все, пора было покидать это место. Убежал я недалеко, и не факт, что за ними, ввиду их отсутствия не пойдут другие. Надо было уходить. Беспокоило только, чтобы с другими, не было собаки. Задача стояла выйти на дорогу, а там разобраться, в каком направлении продолжать путь к свободе.

Приняв решение, я поднял автомат, еще раз окинул взглядом поле боя, и сделал выстрел в собаку, чтобы была видимость, что она погибла о пули, а затем углубился в чащу леса. Лес был не такой уж и редкий, приходилось идти осторожно, чтобы случайно не наступить на сухую ветку. Косые солнечные лучи падали между деревьев и земля была в золотых пятнах. Тишина и покой леса нарушались лишь шумом веток, качаемых ветерком, но это спокойствие для меня могло быть последним, потому приходилось быть очень внимательным.

Ушел я не далеко, как услышал слабые голоса, лая собаки слышно не было, а значит, я оказался прав, за ними идут другие; видимо услышали автоматные очереди, и пошли на помощь. Не поддаваясь искушению идти быстрее, я взял еще правее. Шел медленно на Запад, почти весь день. Когда хотел пить, то в лесу находил либо ручей, либо болотце. Выкапывал рядом маленькую ямку, и вода, используя землю, как фильтр, наполняла ее. Я черпал воду руками и пил, а затем запивал бренди из фляжки, как тогда в Африке, чтобы исключить вероятность отравления, используя алкоголь, как обеззараживающее.

Во время привалов я доставал записи, которые прихватил из офиса, откуда сбежал, где натворил бед и потому меня и искали; заучивал имена, изучал финансовые схемы. Нужно было все это запомнить, хотя бы максимум. Опыт запоминания имелся, нас этому учили. Выходить с такими документами к людям я не мог. Я гонял свою память, повторяя прочитанное, и лишь когда понял, что она хранит, то, что мне нужно, я порвал листки на мелкие кусочки, перемешал их и уже по пути выкапывал ямки и по частям закапывал, чтобы исключить самую глупую случайность их найти. Ближе к вечеру я вышел на проселочную дорогу. Не забивая голову направлением, я вновь повернул направо, подсознательно понимая, что база осталась слева.