Михаил Костин - Корж идет по следу

Захар Иванович, вернувшись домой, застал гостя расхаживавшим по комнате. Вид у него был довольно странный: взъерошенные волосы, какой-то пустой, отсутствующий взгляд, погасшая папироса с изжеванным мундштуком, словно прилипшая в углу губ.

— Что с вами? — спросил он Коржа.

— А что?

— Да вид у вас… Словно со страшного суда убежали…

— Серьезно?..

— Посмотритесь в зеркало.

— Не стоит, — усмехнулся Корж, — верю. Понимаете, никак не могу одну загадку разгадать.

— Давайте помогу. Знаете: один ум — хорошо, а два — лучше.

Корж рассказал, в чем дело. Председатель рассмеялся.

— Что ж тут смешного? — недоуменно спросил Корж.

— Вы не обижайтесь. Разгадка-то уж больно проста, не пойму, как вы не догадались. Все дело в погоде.

— То есть?..

— Я говорю: вон жара какая стоит…

— Да она-то при чем?

— А дерево срубили, и соков ему неоткуда больше взять…

Корж звонко хлопнул себя по лбу и захохотал еще заразительнее, чем председатель.

— Ах, дубина! Ну и ну!.. Вот уж действительно задача с Колумбовым яйцом! Ведь я и предполагал, что разгадка проста, а искал что-то мудреное. Прямо затмение какое-то нашло…

Действительно, все объяснялось просто. После порубки прошло трое с лишним суток. Погода стояла жаркая, и срубленные деревья усохли, сжались в объеме и уплотнили линии срезов. А контрольные срезы Алексей Петрович сделал только сегодня, и они точно копировали лезвия топоров, без малейшей деформации.

— Ну, Захар Иваныч, спасибо за помощь и давайте приведем комнату в прежний вид, а то Варя задаст нам обоим…

Одеяло сняли, и в окно глянула сгущавшаяся вечерняя темнота. Алексей Петрович удивленно присвистнул:

— Эге! Я и не заметил, а на улице-то скоро ночь.

— Пора уж. Двенадцатый час.

— Н-да-а… Мне нужно идти. Что, если я завтра приберу тут?..

Председатель чуть не спросил, куда собирается гость на ночь глядя, но вовремя сдержался.

— Не беспокойтесь, я один управлюсь.

— Хорошо. Дайте, пожалуйста, мне ваш плащ. Я вернусь утром, а на траве роса.

Захар Иванович молча ушел в кладовку.

Корж торопливо шагал по направлению к саду. Ночь полностью вступила в свои права, и он боялся опоздать. Почему-то казалось, что именно сейчас придут «они» и тут же уйдут обратно, даже не дав взглянуть на себя…

Мелькнувший вдалеке огонек успокоил его, фонарь горел. Значит, никто еще не приходил, и он не опоздал. Очень хорошо!

Алексей Петрович осторожно пробрался в кусты, на старое место, откуда он наблюдал за сторожем в первый раз. Заглянул в окно. Быхин лежал на топчане, отвернувшись лицом к стене. Похоже, что он спал. «Ладно, — проговорил про себя Корж. — Устроимся и мы поудобней…»

Пока что ночи проходили спокойно.

С наступлением темноты Алексей Петрович незаметно занимал свой пост и терпеливо ждал до утра, чего нельзя было сказать о стороже, особенно в последнее время. Быхин нервничал. И причиной тому был Алексей Петрович.

Ой решил определенно убедиться, действительно ли сторож ждет кого-то, и, не раскрывая своих замыслов, попросил председателя пустить слух, что милиция якобы напала на след преступников и одного из них даже арестовала. Слух этот должен был как-то незаметно, словно случайно, но обязательно дойти до сторожа.

И он дошел.

После этого Быхин не спал всю ночь. Словно зверь в клетке, метался он по сторожке, выбегал в сад, шептал молитвы и ругался, скрипел зубами и чуть не плакал. При каждом шорохе и звуке настораживался, подходил к окну и, всматриваясь в темноту ночи, ждал, ждал, ждал… Но никто не являлся. И Быхин нервничал еще больше.

А Алексей Петрович, наоборот, обрел удивительное спокойствие. Конечно, и ему хотелось более скорой встречи с «теми», но ведь это не зависело от него. Самым главным было убеждение, что встреча состоится обязательно, а ждать… Ждать он умел покрепче старика.

В один из дней Корж съездил в Клинцы и послал подробное донесение начальнику Управления. Потом долго беседовал со Стрельцовым. Они подробно разработали план дальнейшей операции, договорились об условных сигналах.

К ночи собралась гроза.

Солнце опустилось в тяжелые свинцовые тучи, и они медленно двинулись на село, закрывая догорающую в небе зарю. Волга затихла и почернела. Травы и деревья стояли не шелохнувшись. Все кругом застыло в какой-то тревоге.

Вот набежал первый, легкий порыв ветра. Словно разведчик, промчался он над полями, взвихривая пыль на дорогах. Следом за ним налетел настоящий вихрь. Как безумный метался он, гнул и трепал деревья, рвал солому с построек, хлопал ставнями и гремел железом на крышах домов. В непрестанном сверкании молнии и грохоте грома хлынул тяжелый проливной дождь.