Коллектив авторов - Пермские чекисты (сборник)

Село Тимшата вновь стало нашим приютом, недавние добровольцы отряда опять вызвались нам помогать.

У Борисова, бежавшего от кудымкарского конвоя, был родственник той же фамилии, также причастный к делам банды. В нашу первую операцию его не оказалось дома, теперь же, по слухам, он появился в деревне Грудная. Туда мы с Круминым и пошли в простой одежде с надлежащей охотничьей амуницией в один из погожих сентябрьских дней. В пути Карл Янович подстрелил двух рябчиков.

Мы уже подходили к деревне, когда увидели, что из нее с другой стороны быстро уходит какой-то человек. На наш окрик он задержался, а на вопрос, не Борисов ли он, ответил, что нет. Заметив в глазах незнакомца тревогу, мы попросили его зайти с нами в сельсовет. Там, а точнее еще на пороге, мужчина признался, что он Борисов. Убедившись в отсутствии при нем оружия, поместили его в арестное помещение. В пределах Грудновского сельсовета мы задержали и борисовского напарника — Глазова да еще двух бандитских пособников. С этой четверкой и возвратились в Пермь. Сопровождали нас недавние активисты моего отряда Алексей Паздников и Герасим Старков.

Мне до сих пор странно, почему Крумину, а не мне поведал Иван Коуров о деле, касавшемся лично меня. Главарь банды рассказал, что, бежав от конвоя и скрываясь в лесу, он получал кое от кого из близких ему тимшатцев не только пищу, но и некоторые сведения о нашем отряде, в том числе и обо мне. Коуров указал окно, под которым обычно я спал на полу, назвал размеры и цвет обложки следственного дела, которое перед сном я клал под подушку. Осведомитель сообщил все это ему, Коурову, для того, чтобы он смог завладеть уликами и их уничтожить. Бандит пояснил, что за общение с нами человек тот боялся мести и хотел выслужиться перед ним. По этому вопросу дознание вел лично Крумин. Позже он сообщил мне, что «информатор» признал свою вину, получил срок.

Бывший судья Нердвинского, а затем Верещагинского районов В. Новиков запираться не стал. Вот что сказал он мне на допросе: «Опасаясь мести Коурова, я прекратил одно дело о краже скота, а вскоре возникло новое, пришлось и его прикрыть, так как я боялся, что бандиты выдадут меня или убьют... Их взятки были в основном мясом скота, а у меня семья восемь человек, и до этого мы жили порой впроголодь».

Начальник нердвинской милиции Е. Новиков прием взяток отрицал, однако при обыске у него было обнаружено тринадцать ворованных вещей.

За связи с бандитами и содействие их преступным делам тот и другой получили по десять лет заключения.

Большинство членов банды признались в совершенных преступлениях, но были и отрицавшие вину даже при очных ставках.

За многолетний бандитизм, разбои на дорогах, массовые грабежи и расправы над мирными гражданами часть бандитов были приговорены к высшей мере наказания, а остальные к различным срокам заключения.

В ноябрьские дни 1927 года я закончил и другое следственное дело — о контрразведке сибирской армии Колчака.

7 ноября 1927 года в помещении оперного театра состоялось торжественное заседание, посвященное 10-й годовщине Великого Октября. А 20 декабря здесь же отмечалось десятилетие органов ВЧК-ОГПУ.

Театр полон людьми. В президиуме — члены окружного комитета партии, окрисполкома, начальник окротдела ОГПУ Покровский и представитель освобожденного от бандитов района Евсей Пермитин. С докладом об истории органов ВЧК-ОГПУ выступил Покровский. Рассказав о заслугах чекистов перед страной в целом, он перешел к их местной деятельности и указал на два лежавших перед ним следственных дела:

— Коварный враг овладел Пермью в декабре 1918 года с помощью измен и предательств; часть тех предателей и шпионов поймана лишь теперь. В захваченной Перми зверствовала белогвардейская контрразведка, и документами лежащего здесь дела пойманные ее агенты уличены в преступлениях. Другое дело — о преступниках нашего времени, нердвинских бандитах. Они тоже пойманы и предстанут перед судом. Народ Нердвы помог нам очистить край от этой нечисти. Десять активистов созданного там из добровольцев-крестьян отряда приглашены на наш юбилей и здесь присутствуют вместе с вами. Я предоставляю слово самому старшему из них — девяностолетнему товарищу Пермитину. Он житель лесов, в городах никогда не был, и если скажет что не так гладко в выступлении, то прошу не судить за это...

Не из-за трибуны, как предыдущий докладчик, а смело выйдя на середину сцены, дед Евсей обратился к нескольким сотням слушателей: