Гэвин Лайалл - Очень опасная игра

Теперь стало понятно и остальное. Ему всю жизнь приходилось встречаться с опасностью лицом к лицу. Он не старался устанавливать рекордов, а просто каждый раз доказывал, что ему это по плечу. Победа, одержанная над бурым медведем, подводила черту под длинным списком выигранных единоборств.

Осталась лишь одна опасная игра — схватка с вооруженным противником.

Вот потому-то он и принял предложение Хартмана. Тот пригласил его, потому что узрел в нем азартного охотника. Пальба на берегу была лишь приглашением войти в лес и сойтись один на один. И я принял его вызов.

Его сестре наверняка известно о нем все. Такое положение могло тянуться неделями и месяцами, но ей нужно было вернуть его домой именно сейчас. Наверное, у нее был такой же список, что и у него. Она зачеркивала тех, кого он застрелил, и раньше его поняла, что последним в этом списке окажется он сам.

Теперь это место занял я.

Нет, ему было жаль, что это оказался я. Конечно, он, джентльмен из Вирджинии, дал слово, а теперь мы сошлись в честном, спортивном состязании. Он — со своим умением выслеживать дичь и владеть винтовкой, а я — с военной подготовкой и умением сражаться под огнем противника. Идеальная пара, и пусть победит сильнейший.

Мной стала овладевать ярость. Лес перестал следить за мной — к черту все эти сказки. Это было просто место сражения: укрытия и огневые позиции.

Ну, ладно, Хоумер. Человек с оружием — это самый опасный противник из тех, что тебе встречались. Ия именно этот человек. В двадцати ярдах от тебя не клыки и когти, ты не успеешь и глазом моргнуть, как пуля размозжит тебе голову. Подумай об этом, приятель, пусть это станет тебе уроком. Забудь о всяких там следах, подветренной стороне и законах морали. Ведь тигры и медведи их не придерживаются, они просто делают все, что могут. Ты подумал об этом? Теперь тебе предстоит изведать, на что способен человек, а тебе противостоит настоящий убийца. Представь себе, что тебя могут убить, Хоумер. Посмотрим, смогу ли я заставить тебя задуматься об этом.

Я взял заряженное пулями ружье, подполз к краю валуна, выстрелил в его сторону, перезарядил и выстрелил снова. Ему хотелось узнать, как он будет себя ощущать под огнем противника. Теперь у него есть такая возможность. Это гораздо хуже, чем он думает.

Потом перезарядил ружье и снова выстрелил. Если его удастся вынудить на необдуманный поступок, то мне хотелось оставить за собой еще один выстрел.

Но не сработало. Если он и оставался на прежнем месте, то не двигался и не стрелял.

Наконец я перезарядил ружье еще раз и выстрелил из обоих стволов, дабы ему стало понятно, что патроны к дробовику у меня кончились. Тогда я схватил револьвер. Вот этого он не ожидает.

Но и эта уловка не сработала, так что нужно было придумать что-нибудь еще.

Прежде чем двигаться, я хотел дождаться его выстрела. Тогда мне станет точно известна его позиция, а он будет оглушен собственным выстрелом. Правда, к тому моменту я вряд ли мог услышать, если бы он вдруг принялся распевать старинные лапландские песни охотников на медведей.

Я зарядил оба ствола патронами с дробью. Если ему хотелось думать, что пули намного опаснее, не следовало его в этом разуверять. В такую туманную ночь для настоящего дела дробь была лучше. Я не стремился убить, достаточно было просто попасть в него.

Теперь мне захотелось сместиться влево.

В какую сторону может пойти он? Последний раз Хоумер взял вправо. Теперь он понимал, что мне это известно.

Захочет он изменить направление или же у него с той стороны такое отличное прикрытие, что ему трудно будет устоять и не воспользоваться им? А что думает Хоумер по поводу моих возможных действий?

Так можно было до отупения строить догадки и не прийти ни к какому решению. В конце концов, единственное, что оставалось делать, — это двигаться в произвольно выбранном направлении. Мне хотелось взять влево, а затем пойти вперед и выйти на один уровень с ним или даже чуть выше. Преимущество в высоте давало ему слишком много дополнительных шансов.

Но сначала мне хотелось дождаться его выстрела. В нескольких футах от моего камня была прогалина среди кустов и папоротника около ярда шириной. Я посчитал, что ему потребуется четыре секунды, чтобы передернуть затвор и снова прицелиться. А за это время мне удастся проскочить эту прогалину.

Я выпрямился, нарочно наступил на гнилую ветку и бросился вправо. Он не стрелял, но на этот раз я такого и не ожидал. Хоумер будет ждать следующего удобного случая. Прыжком я вернулся под прикрытие валуна. Где-то слева впереди меня мелькнула вспышка и раздался выстрел. Пока я прижимался к земле, он снова сменил позицию. Тогда я на карачках пересек прогалину и исчез в папоротниках.