Борис Соколов - Абхазская повесть

Сил больше не было. Иван Александрович отвалился на подушку, прикусил бескровную губу и закрыл глаза.

— А если их в селении не будет? — обратился Сандро к Дмитренко. — Как тогда с письмом?

— Тогда жди! День, два, смотря по обстановке. Если Эмхи там не будут, Метакса найдет способ сообщить им о твоем приходе. Это, конечно, хуже, — нельзя скапливать наших людей до их прихода — заметят. Нет, нет, они должны быть там, — решил Дмитренко. — Пограничники предупреждены и в курсе всей операции.

Сандро и Пурцеладзе закивали головами.

— Тогда давайте, выполняйте!

Выйдя из кабинета, Дмитренко вызвал к Ивану Александровичу врача. Дежурный доложил, что звонили из Сочи, приехавший из Москвы Березовский спрашивал, можно ли проехать на машине от Пиленково до Сухума. Узнав, что дорога в нескольких местах разбита, он проосил передать Чиверадзе, что выезжает погранкатером и к ночи будет.

Да, это было тяжелее, чем в прошлый раз. До Келасури Сандро шел по шоссе, под несмолкающий шум дождя, обходя выбоины, полные воды. Еще не выйдя из города, он промочил ноги. В сапогах противно хлюпало. Он попробовал сойти с шоссе и идти по обочине, но вскоре вернулся обратно. Там было еще хуже. Ноги скользили, он дважды падал, измазался в глине и вымок еще больше. Шагая по пустынной дороге, Сандро думал о том, как будет выполнять задание. Оно было сложным, очыень опасным и не совсем понятным. Вот хотя б этот путь. Он засмеялся, вспомнив, что следом идет Пурцеладзе. «Наверно, так же падает, как и я», — подумал он. От сознания, что недалеко от него находится друг, Сандро стало как-то теплее.

Можно было идти прямо на Михайловку, а Дмитренко почему-то требовал, чтобы они шли кругом, через Келасури, вдоль реки до Александровки, потом повернули на Павловку и через Константиновку, с юга, вышли к Бешкардаш. Для чего это? Дмитренко пояснил: идти так как шел бы Минасян.

Перейдя Келасурский мост, Сандро повернул влево по дороге вдоль реки. Тропа то и дело пропадала в густой траве, Сандро сбивался с пути и, отыскивая дорогу, возвращался назад. Ущелье то расширялось, то сужалось. Огромные грабы, окутанные внизу большими зелеными шапками лавровишни и рододендрона, тянули к солнцу свои кроны. Вдоль стволов, свешивая зеленые гроздья, вился дикий виноград. Воздух был полон густых и влажных испарений.

Обступившие дорогу густые кусты стали попадаться реже, лес поредел и незаметно перешел в рощу гладкоствольных буков. После очередного спуска Сандро ступил на ветхий деревянный мост, дрожавший от непогоды, старости и тяжести пешехода. За мостом он поднялся вверх к небольшому греческому селению, не останавливаясь, прошел вдоль маленьких домиков, спрятанных в густой листве фруктовых садов, и присел у нависшего над тропой огромного обломка гранита, решив подождать идущего сзади Пурцеладзе. Надо было еще раз договориться о совместных действиях, уточнить условленную сигнализацию.

Через полчаса на тропинке показался Володя. Он сел возле Сандро. Они еще раз все обсудили.

— Ты смотри, не спутай, — напомнил Пурцеладзе, — и не лезь на рожон. Помни, что говорил Иван Александрович.

— Помню, помню, — обиженно отмахнулся Сандро. — Ты сам смотри лучше.

После короткого раздумья он добавил:

— Я думаю, не успеет приехать Иван Александрович. Не ушли бы они.

Пурцеладзе внимательно посмотрел на него.

— Ты это о чем? Опять за свое? Понял, не стрелять! А то сорвешь всю операцию! Пошли! Я уже продрог.

Ночуй в Константиновке у Христофора. В семь утра выходи на Бешкардаш. Я пойду следом. Теперь уж разговаривать не придется до самого конца.

Дверь оказалась закрытой. Дробышев постучал и прислушался. Подождав немного, постучал сильней, но в комнате было тихо. Что ж! Придется ждать. Она могла пойти в город, в магазин, к врачу. Это бывало и раньше.

Спускаясь с веранды в маленький, заросший густой травой дворик, он вдруг заметил, что из-за неплотно пригнаных досок забора на него смотрят две женщины. Дробышев узнал в них соседок, поздоровался. Они почему-то растерялись. Не обращая на них внимания, он сел и закурил. Женщины перешептывались, не отходили от забора. Это удивило Федора. Бросив недокуренную папиросу и подойдя ближе, он спросил, давно ли ушла жена. Они переглянулись и замолчали. Потом одна из них сказала:

— Вам надо скорей пойти в ГПУ.

— За мной приходили?

— Нет, вам надо идти туда.

Отойдя от дома, Федор вспомнил, что не видел собаки. «Куда же делся Дин? Может быть, Елена взяла его с собой?»