Игорь Атаманенко - Шпион судьбу не выбирает

А Галина Леонидовна — боец! Ишь, пообещала отомстить и сдержала слово. Н-да…

Всю жизнь Борзых карабкалась наверх. Доползла, можно сказать, до определенной вершины, а там вместо золотого трона — койка кожно-венерологического диспансера! Наверх ли она двигалась? Нет — топталась на месте. Пыталась подняться по эскалатору, двигавшемуся вниз. Скорости, ее и эскалатора, совпали в какой-то момент, а она, того не замечая, продолжала маршировать на месте. А окружение — Мальвина, старые пердуны из киношной богемы, наконец, негры — все под руки ее поддерживали! Черт возьми, не каждый выдержит такое испытание на прочность: сменить в одночасье признание и всеобщее поклонение на палату в КВД, а затем и на камеру в Лефортово. Да, тяжело сразу из мягкого вагона — в пропахший отхожим местом плацкарт. При таком раскладе и до самоубийства рукой подать… Стоп! Хватит розовые пузыри пускать, аналитик чертов!»

Карпов отодвинул подальше дневник Валентины Борзых. Взял чистый лист бумаги и стал карандашом проставлять плюсы и минусы.

«Службе нужна «ласточка» — агентесса-обольстительница? Нужна! Борзых может стать таковой? С моей помощью — да! И не просто «ласточкой» — кумиром самых привередливых объектов оперативных разработок, бывшая студентка ВГИК, как никак, несостоявшаяся звезда экрана… Что мы имеем объективно? Девочка беспримерно красива и эффектна — раз. Скрытная, значит, умеет хранить секреты — два. Располагает обширными связями среди интересующих КГБ лиц — иностранцев, представителей московской богемы и столичной «золотой молодежи» — три. Авантюристка? Да! Дерзка, неразборчива в выборе средств в достижении цели. Да! Целеустремленна? Да! Передряги не в силах остановить ее на полпути. Значит, вдобавок и оптимистично настроена? Еще как! Училась во ВГИКе, готовила себя к сценической деятельности? Значит, имеет склонность к лицедейству! Не получилось на съемочной площадке — получится у нас, на ниве контрразведки. Реализовать себя сможет, помогая нам. Ведь профессия секретного агента — сродни актерской, только без цветов и аплодисментов…

Помнится, был я знаком с одним американцем, коллегой из ФБР. В детстве он мечтал стать тапером в борделе, сейчас — резидент в Голливуде. Разницы большой не находит…

Так, а что у нас с сексом, Валентина Николаевна? Ага! Считаете, что секс — это внутренняя свобода? Куда уж более!»

Карпов порылся в сейфе и перечитал протокол первого допроса Борзых.

«В дорожной сумке задержанной кроме прочих личных вещей обнаружен замшевый футляр размером 30х5х5 см, по внешнему виду напоминающий футляр для очков. На вопрос, что в нем находится, Борзых с готовностью ответила:

«Это моя игрушка — искусственный член. Я пользуюсь им, когда партнер не в состоянии меня удовлетворить. Этот резиновый фаллос действует как спринцовка. Я загодя наполняю его теплым молоком, мастурбирую, а когда чувствую приближение оргазма, сдавливаю игрушку рукой, впрыскивая в себя молоко. Имитация извержения спермы абсолютная!»

«Вот и думай после этого: то ли это сексуальная свобода, возведенная в абсолют, то ли нимфомания… Да, похоже, в этом мешке — в Валентине Борзых — немало подарков для Второго главка. Так почему же от них отказываться? — Карпов энергично потер тыльной стороной ладони подбородок. — Я ничего не теряю, выходя на вербовочную беседу с Борзых. Да и после — тоже. Тотальный контроль за ходом выполнения моих первых заданий расставит точки над «i», покажет, готова ли она честно с нами сотрудничать. Надо только дать ей шанс… Подведет — вытащу из сейфа уголовное дело, передам в милицию, и прости-прощай, Валентина Николаевна, — вы не оправдали надежд! Ну что ж, как говаривал вождь всех времен и народов: «Попитка — не питка!»

Генерал протянул руку к телефону.

Карпов не стал уподобляться некоторым своим коллегам, предпочитавшим проводить вербовки, не выходя из следственного изолятора, ибо там вербовщику и стены помогают.

«Нет — это уже не рыцарский турнир, — генерал хлопнул ладонью по крышке стола, — а прессование психики кандидата на вербовку. Чтобы обрести земную твердь и уйти от безысходности, кандидат охотно согласится на любое предложение.

Кто-то из основоположников искусства вербовки говорил: «Голову вербуемого не стоит зажимать между колен или дверью, ибо он от этого переходит в состояние нежелательной нервозности».