Данг Тхань - Икс-30 рвёт паутину

Она вернулась к старым друзьям, с кем шла одним путём ещё в годы учёбы, поняла, что они по-прежнему сохраняют пыл души, представляют себе сущность американцев куда лучше, чем она сама.

Друзья несколько раз приглашали её на собрания молодёжи, где высказывались прямо и откровенно. Она сравнивала эти высказывания с тем, что говорил ей Фулитстон. То Лоан видела, как солдаты и полицейские преследовали, выслеживали, избивали и даже убивали молодых людей, студентов только за то, что они хотели, чтобы Вьетнам был независим, чтобы никто не оккупировал его, чтобы никто не вмешивался во внутренние дела вьетнамцев и чтобы уважалось их достоинство. Всё, что девушка видела, слышала, всё, что она сравнивала, ставило перед ней, как и перед всеми интеллигентами, живущими во временно контролируемых марионетками районах, серьёзный вопрос: каким путём идти? На чью сторону встать?

Чувство необходимости отомстить за свою семью, так ловко воспитанное в душе То Лоан врагами, оторвало её от друзей, увело от своих соотечественников. Теперь же, разобравшись в жестоких и беспардонных попытках использовать её, девушка поняла бессмысленность своего отрыва от народа. Она испытывала жгучий стыд за те несколько донесений, которые направила Фулитстону. Ей хотелось сделать что-нибудь важное, что помогло бы ей искупить вину за отступничество. К ней будто снова вернулись силы. Жизнь снова стала ясной и чистой, как безбрежное небо, по которому только что пронеслись чёрные тучи.

После того как То Лоан узнала правду о своей семье и особенно об обстоятельствах смерти Фам Суан Фонга, она стала чаще встречаться с Динем. Она дивилась широте его кругозора, его осведомлённости. Любопытство, присущее юности, ведёт к знанию. Она могла свободно расспрашивать его о том, что плохо знала, просила разъяснить те или иные новости, если не могла решить, хорошие они или плохие. Были и такие вопросы, когда он прямо отвечал: «Об этом нельзя говорить», но она видела, что, как правило, Динь старался давать верные и исчерпывающие разъяснения. Исключение составляло только то, что касалось его лично. Тут он либо отмалчивался, либо переводил разговор на другое, либо отвечал односложно: «Я учился во Франции и точно так же, как вы, хочу отдать свои знания нашей стране».

Как и в первые дни их знакомства, Фан Тхук Динь считал, что То Лоан, возможно, секретный агент, и поэтому разговаривал с ней только о самых обычных вещах. Потом он убедился, что содержание их бесед, даже и правду о смерти Фам Cyaн Фонга, девушка никому не передаёт. И тогда Динь начал осторожно разговаривать с ней на более широкие темы, рассказывал ей о таких событиях и новостях, которые были не известны другим.

Постепенно То Лоан стала чаще спрашивать мнение Диня о том, как ей поступить в том или ином случае. Она убедилась, что он всегда даёт ей верные, продуманные советы, искрение высказывает своё мнение. В то время когда она ещё мучилась вопросом, кому же верить, такие разговоры с Фан Тхук Динем постепенно, по крупице, оседали и укреплялись в её сознании. А вместе с этой верой в её девичьем сердечке зародилось ещё неясное, зыбкое, как туман, чувство. Она ощущала, что с того момента, как встретила Диня, в её жизнь вошли спокойствие и радость. Когда девушка думала о нём, её одиночество улетучивалось. Она верила, что у неё появился друг, который её хорошо знает и понимает.

Послушавшись совета Диня, она опять сблизилась со старыми друзьями и забыла, что было такое время, когда она сотрудничала с ЦРУ. А теперь телеграмма Фулитстона звала её вернуться к прежним контактам с американцами. Ей было больно и стыдно, когда она думала об этих связях, она хотела забыть о них, стереть их в памяти. Её опять втягивали в ту жизнь, с которой она хотела покончить навсегда. Она ненавидела их, как ненавидела тех, кто обманным путём опутал её липкими нитями. Она представила себе маску лживой доброты на лице Фулитстона, его слова, хвастливые, лукавые, завлекающие. Что же теперь делать? Встретиться — значит перенести пытку, мучительную духовную казнь. Встретиться с ним — значит укрепить те связи, которые она так жаждет порвать. А не встретиться — значат вызвать у него подозрение, дать ему повод подумать о том, что она изменилась. А тогда уже ЦРУ не оставит её в покое. Смерть Фам Суан Фонга заставляла её подумать и об этом. Так что же делать? То Лоан набрала номер телефона Фан Тхук Диня.

Двое поднимались рядом но заросшему соснами холму как влюблённые, идущие возложить цветы на усыпальницу. То Лоан рассказывала Фан Тхук Диню, что Фулитстон прилетает в Хюэ. Сбывалось то, что писала ему в своём предсмертном письме Ван Ань. Что надо в Хюэ этому агенту ЦРУ, выдающему себя за журналиста, этому волку в овечьей шкуре? И он сказал То Лоан: