Дэниел Сильва - Под конвоем лжи

Полицейские констебли Гарднер и Салливэн бок о бок ехали на велосипедах по темным улицам Лаута. Гарднер был крупным мужчиной средних лет из тех, о которых говорят: типичная деревенщина. Худощавому и стройному Салливэну лишь не так давно исполнилось двадцать лет. Главный суперинтендант Локвуд приказал им добраться до полицейского поста, выставленного невдалеке от выезда из городка, и сменить двоих человек. Гарднер привычно крутил педали и жаловался на судьбу.

— Ну почему лондонские преступники всегда оказываются здесь в самую отвратительную погоду? Нет, ты мне все-таки объясни?

Салливэн, к которому он обращался со своими риторическими вопросами, ничего не мог объяснить, поскольку его трясло от возбуждения. Он впервые в жизни принимал участие в облаве и впервые в жизни держал в руках оружие за пределами стрельбища — за спиной у него висела изготовленная задолго до его рождения, устаревшая тридцать лет назад винтовка, выданная ему в полицейском участке.

Чтобы добраться до перекрестка, где должна была находиться застава, им потребовалось всего пять минут. Но на месте не оказалось ни души. Гарднер остановился на месте, держа велосипед между ног, и принялся медленно осматриваться по сторонам. А его молодой напарник положил велосипед, включил фонарик и прежде всего посветил на дорогу. Сначала он увидел отпечатки шин на обочине, а потом осколки стекла.

— Сюда! Скорее! — крикнул Салливэн.

Гарднер перекинул ногу через раму велосипеда и, держа его за руль, направился к месту, куда падал луч от фонаря молодого констебля.

— Христос всемогущий!

— Посмотрите на следы. Две машины. На одной ехали они, а другая наша. Когда они разворачивались, то порядком испачкали шины на обочине. Вот и отлично: оставили нам заметные следы.

— Точно. Давай, малец, посмотри, куда они ведут. Я сгоняю в участок и предупрежу Локвуда. И, ради всего святого, будь осторожен.

Салливэн медленно ехал на велосипеде по дороге. В одной руке он держал фонарик и в его свете пытался следовать за отпечатками шин, которые постепенно делались все менее заметными. Через сто ярдов от места, где находился пропавший полицейский кордон, след исчез вовсе. Салливэн проехал еще четверть мили, пытаясь отыскать какие-нибудь признаки пребывания здесь полицейского фургона.

Проехав еще немного, он заметил отпечатки другого комплекта шин. Они отличались от первых. Самое главное, что, чем дальше он ехал, тем заметнее они становились. Очевидно, машина, оставившая эти следы, ехала в противоположном направлении.

Так, следуя за этими отпечатками, он добрался до почти незаметной грунтовой дороги, уходившей прямо в лес. Посветив на дорогу, он увидел на ней совершенно свежие следы шин. Он направил луч в темноту. Фонарик оказался слишком слабым для того, чтобы осветить дорогу на сколько-нибудь значительном расстоянии, но все же было ясно, что по этой раскисшей колее на велосипеде не проехать. Констебль слез, прислонил велосипед к дереву и поплелся по грязи.

Еще через две минуты Салливэн увидел заднюю стенку фургона. Крикнул: «Эй!», но не получил ответа. Тогда он подошел поближе. Машина не принадлежала полиции, она была другой модели и, помимо всего прочего, имела лондонский номерной знак. Чувствуя, как холодеет у него спина, Салливэн подошел вплотную к автомобилю, обошел его с пассажирской стороны и посветил фонарем внутрь. Переднее сиденье было пустым. Он направил луч в глубину фургона.

И сразу же увидел трупы.

Салливэн бросил фургон там, где нашел его, снова сел на велосипед и со всей возможной скоростью погнал в Лаут. Добравшись до отделения полиции, он сразу же позвонил суперинтенданту Локвуду, находившемуся на авиабазе.

— Все четверо мертвы, — сказал он, еще не отдышавшись после поездки. — Лежат в фургоне, но это не их фургон. Теперь беглецы, похоже, едут на полицейской машине. Если верить следам на дороге, то они, как мне кажется, отправились обратно в сторону Лаута.

— Где сейчас находятся тела? — спросил Локвуд.

— Я оставил их в лесу, сэр.

— Возвращайтесь и ждите там, пока не придет помощь.

— Слушаюсь, сэр. — Локвуд повесил трубку. — Четверо убитых! Мой бог!

— Мне очень жаль, главный суперинтендант. И к тому же, моя теория о том, что они где-нибудь залегли и будут ждать, пошла прахом. Совершенно ясно, что они здесь и готовы на все для того, чтобы выбраться из страны. Даже на хладнокровное убийство четырех полицейских.