Дэниел Сильва - Под конвоем лжи

— Позвольте нам поменяться ролями, — сказал наконец Гитлер. — Как я поступил бы, если бы собирался вторгнуться во Францию из Англии? Стал бы я пользоваться очевидным направлением, тем самым, которое, по мнению моих врагов, скорее всего, выберу? Стал бы я организовывать лобовое нападение на самую укрепленную часть побережья? Или же я выбрал бы другое направление и попытался бы застать моего врага врасплох? Стал бы я передавать ложные радиограммы и посылать ложные донесения через вражеских агентов? Стал бы делать дезинформирующие заявления для прессы? Ответ на все эти вопросы — да. Мы должны ожидать, что британцы предпримут отвлекающие действия и попытаются замаскировать главный удар. Поэтому, как бы мне ни хотелось, чтобы они предприняли высадку в Кале, мы должны быть готовы к возможности вторжения в Нормандии иди Бретани. Поэтому нашим танкам следует оставаться в безопасности, на удалении от побережья, пока намерения врага не прояснятся. Тогда мы сожмем свой броневой кулак в пункте главного удара и вышвырнем врагов обратно в море.

— У меня есть еще один аргумент, который может укрепить вашу позицию, — включился в разговор фельдмаршал Эрвин Роммель.

Гитлер резко обернулся и взглянул ему в лицо.

— Продолжайте, герр генерал-фельдмаршал.

Роммель указал на большую — от пола до потолка — карту, висевшую за спиной Гитлера.

— Если вы разрешите мне небольшую демонстрацию, мой фюрер...

— Конечно.

Роммель порылся в портфеле, извлек оттуда большой циркуль и подошел к карте. В декабре он по приказу Гитлера принял под свою команду Армейскую группу В, стоявшую вдоль побережья Ла-Манша. В состав Армейской группы В входили 7-я армия, контролировавшая Нормандию, 15-я армия, расположившаяся между устьем Сены и Зейдер-Зее, и Нидерландская армия. Оправившись физически и морально после серии разгромов в Северной Африке, знаменитый «Лис пустыни» с невероятной энергией взялся за новое дело. Он чуть ли не круглосуточно носился по побережью Франции в кабриолете «Мерседес-230», осматривая сооружения береговой обороны, размещение войск и бронетехники. Он обещал превратить берег в «сад дьявола» — скопление артиллерии, минных полей, бетонных укреплений и колючей проволоки, сквозь которое враг никогда не пробьется. Однако в глубине души Роммель твердо знал, что любое укрепление, созданное человеком, может быть человеком разрушено.

Стоя перед картой, Роммель широко раскрыл циркуль.

— Это радиус действия «Спитфайров» и «Мустангов» — истребителей противника. Они базируются на нескольких крупных аэродромах на юге Англии. — Он по очереди поставил иголку циркуля в точки, обозначавшие положение авиабаз, и провел на карте несколько дуг. — Как вы можете видеть, мой фюрер, и Нормандия, и Кале отлично попадают в зону эффективного действия вражеских истребителей. Поэтому мы должны рассматривать обе области как возможные объекты атаки.

Гитлер кивнул; ему понравилась аргументация Роммеля.

— Займите на мгновение позицию врага, герр генерал-фельдмаршал. Где вы нанесли бы удар, если бы пытались вторгнуться во Францию из Англии?

Роммель наморщил лоб, изображая напряженную работу мысли.

— Я должен признаться, мой фюрер, что все признаки указывают на подготовку вторжения в Па-де-Кале. Но я не могу избавиться от мысли, что враг не станет предпринимать попытки лобового нападения на нашу самую сильную группировку. Я также научен опытом действий в Африке. Перед сражением при Аламейне британцы провели большую кампанию дезинформации. Они поступят точно так же перед тем, как вторгнуться во Францию.

— А как обстоят дела с Западным валом, герр генерал-фельдмаршал? Как идет работа?

— Дел еще много, мой фюрер. Но мы работаем быстро.

— Вы успеете закончить работы до весны?

— Я уверен в этом. Но береговые укрепления сами по себе не смогут остановить врага. Нам необходимо должным образом расположить наши танковые силы. А для этого, смею утверждать, мы должны иметь представление о том, где они планируют нанести удар. Ничего, кроме этого, не имеет никакого значения. Если врагу удастся его замысел, мы можем проиграть войну.

— Ерунда, — возразил Генрих Гиммлер. — Поскольку мы имеем своим предводителем фюрера, окончательная победа Германии не вызывает сомнений. Берега Франции станут кладбищем для англичан и американцев.

— Нет, — сказал Гитлер, помахав рукой, — Роммель прав. Если враг сумеет создать береговой плацдарм, война будет проиграна. Но если мы разгромим вторжение еще до того, как его начнут, — Гитлер откинул голову назад, его глаза сверкали, — для подготовки следующей попытки потребуются многие месяцы. Враг больше не пойдет на такой риск. Рузвельт никогда не будет переизбран. Он даже может закончить свои дни в какой-нибудь тюрьме! Боевой дух британцев рухнет в одночасье. Черчилль, этот больной жирный старик, утратит всякий авторитет! После того как парализованные американцы и британцы забьются в норы и примутся зализывать свои раны, мы сможем забрать солдат и технику с запада и перебросить их на восток. Сталину останется только положиться на наше милосердие. Он приползет просить о мире. В этом я нисколько не сомневаюсь.