Джон Ле Карре - Такой же предатель, как мы

А что касается двух особ женского пола (одной не более шестнадцати, другая лет на десять старше, и обе красавицы), лежавших с книжками на шезлонгах под раскидистым кленом, который каким-то образом спасся от топора застройщиков… Возможно, швейцарец не удержался бы от вороватого взгляда, а итальянец — от восхищенных аплодисментов. Но, во всяком случае, ни тот ни другой не побежали бы к телефону, чтобы сообщить полиции, что две подозрительные женщины читают в тени дерева.

Так твердил себе Люк, так говорил Олли, к такому же выводу пришли Перри и Гейл, сменные часовые на наблюдательном посту у окна. А что тут еще скажешь? И все же никто из обитателей шале, включая малышек, ни на минуту не забывал о том, что они прячутся, а время уходит. Когда за завтраком от шеф-повара Олли (блинчики с беконом и кленовым сиропом) Катя спрашивала: «Мы сегодня поедем в Англию?» или Ира жалобно хныкала: «Ну почему мы еще не в Англии?», они озвучивали мысли всех присутствующих, начиная с Люка, которого рука в гипсе после «падения с лестницы в бернском отеле» обрекла на статус героя.

— Ты подашь на них в суд, Дик? — кровожадно спрашивал Виктор.

— Посоветуюсь со своим адвокатом, — отвечал тот, с улыбкой поглядывая на Гейл.

А что касается Лондона…

— Не сегодня, Катя. Надеюсь, завтра или послезавтра, — уверял Люк. — Вопрос лишь в том, когда вам сделают визы. Эти бюрократы… все они одинаковые. Даже английские.

Но когда же, когда?

Люк задавал себе этот вопрос постоянно, бодрствовал он или дремал, в любое время дня и ночи, по мере того как накапливались невнятные сводки от Гектора: то пара загадочных фраз в промежутке между совещаниями, то целый Плач Иеремии, присланный среди ночи по окончании очередного безумного дня. Ошеломленный огромным количеством противоречивых посланий, Люк поначалу впал в непростительный грех и принялся регистрировать их по мере поступления. Бледными кончиками пальцев правой руки, торчавшими из гипса, он старательно выводил загадочные стенографические значки, заполняя лишь одну сторону листа, — благо Олли прикупил бумаги в местном магазинчике канцтоваров.

В лучших традициях разведшколы Люк использовал снятое с одной из картин стекло в качестве подставки, дочиста вытирая его после каждой страницы, и хранил исписанные листы за водяным баком — на тот маловероятный случай, если Виктору, Алексею, Тамаре или самому Диме придет в голову обыскать комнату.

Но отчеты Гектора поступали все чаще и становились все запутаннее, поэтому Люк уломал Олли раздобыть ему карманный диктофон, такой же, как у Димы, и подключить его к шифрованному мобильнику — еще один смертный грех в глазах наставников, но сущее благословение для Люка, лежавшего без сна в ожидании следующего фантастического бюллетеня.

Мы балансируем на лезвии ножа, Люк, но все-таки побеждаем.

Я иду прямиком к шефу в обход Билли-Боя. Сказал, дело ждет несколько часов, но не дней.

Шеф велел поговорить с его заместителем.

Заместитель говорит: если Билли-Бой под этим не подпишется, он тоже. Не хочет все стрелки на себя. Ему нужна поддержка всего пятого этажа — или никакой сделки не будет. Я послал его в жопу.

Ты не поверишь, но Билли-Бой потихоньку сдается. Брыкается, как осел, но против правды не попрешь, особенно когда тебя натыкают в нее носом.

И все это — в течение первых двадцати четырех часов, считая с той самой минуты, когда Люк сбросил Задумчивого Трупа с лестницы. Гектор сначала назвал его гением, но, подумав, заметил, что вряд ли стоит сейчас беспокоить этим шефа.

— Наш приятель действительно убил Ники, Люк? — поинтересовался Гектор самым непринужденным тоном.

— Он надеется, что да.

— Ага. Пожалуй, я ничего не слышал. А ты?

— Ни звука.

— Это были два каких-то других парня, и любые возможные совпадения — чистая случайность. Уговор?

— Уговор.

Ранним вечером второго дня Гектор был весьма раздражен, но далек от пораженческих настроений. Секретариат кабинета министров постановил, что должен все-таки собраться кворум Комитета по предоставлению полномочий. Они настаивали на том, чтобы ввести Билли-Боя Мэтлока в курс всех — всех! — деталей операции, о которых Гектор до сих пор умалчивал. Их устроит рабочая группа из четырех человек, представителей Министерства иностранных дел, Министерства внутренних дел, казначейства и эмиграционной службы. Прочим членам комитета предложат ратифицировать рекомендации группы постфактум (чистой воды формальность, по мнению секретариата). Гектор крайне неохотно принял эти условия. Но внезапно — вечером того же дня — ветер переменился, и Гектор занервничал. Люк вновь прослушал разговор на своем контрабандном диктофоне.