Николай Лузан - Фантом

Сладострастно облизнувшись, Яков Свердлов просунул свою бронзовую лапищу сквозь ветви, и ее узловатые пальцы потянулись к штанам Перси. Он ощутил леденящий холод на своих ягодицах, пронзительно взвизгнул, вьюном выскользнул из колен Ильич и бросился искать спасения у юных пионеров, зажавших в темном углу целомудренную каменную даму с веслом.

А там Перси поджидала засада. Как из-под земли, возникли три чекиста с маузерами. Потрескивая каменными кожанками, они пытались взять его в кольцо и теснили к болоту. Взметнув болотную тину на мирно ворковавших на бережку пруда деревянных Бабу-ягу и Кощея Бессмертного, он окунулся в вонючую жижу.

Страх придал силы. В отчаянном рывке Перси вырвался из трясины и в изнеможении распластался на траве. Рев и дикие вопли, звучавшие в ушах, стихли, и в наступившей тишине его, обостренный близкой опасностью, слух уловил странный звук. Он приоткрыл глаза и содрогнулся от омерзения. Перед ним, расплывшись по бетонной кувшинке, квакала покрытая слизью бронзовая лягушка, у ее лап валялось яйцо. Проклятое яйцо! Оно с потрохами выдавало его российской контрразведке. Это была чистая подстава! Мерзавец-агент оставил в нем свое шпионское донесение! Западня захлопнулась! Неподвластная воле сила влекла Перси к тайнику, и, когда пальцы коснулись яйца, над головой раздался леденящий кровь скрежет — сам Железный Феликс тянулся к нему своей бронзовой рукой. Это был полный провал… И в следующее мгновение Перси окаменел.

Каменно-бронзовый паноптикум в парке Центрального дома художника пополнился еще одним заурядным экспонатом-шпионом.

Ночной кошмар в парке Центрального дома художника для Марка Перси оказался лишь дурным сном. Утро началось с уже ставшего привычным гула автомобильных моторов. Под окнами посольского дома, где он занимал двухкомнатную квартиру, ровно в половине восьмого появилась колонна автобусов, увешанная оранжевыми флагами. Это новая смена направлялась менять «околевших» за ночь на лютом морозе в летних немецких и польских палатках «бойцов оранжевой революции».

В те декабрьские дни незалежна Украина напоминала готовый вот-вот взорваться от накала политических страстей котел. Киев с утра и до поздней ночи сотрясали яростные митинговые страсти, а центр — майдан превратился в главную сценическую площадку. За последнее время здесь успело засветиться немало западных политических звезд. Самый крутой «польский шахтер» Лех Валенса сладко «напевал» хлопцам и дивчинам о будущем «счастливом браке» Украины с сытой Европой. Главный ее «миротворец» Хавьер Солана, похоронивший под ковровыми бомбардировками половину Югославии, сулил ей «натовский зонтик».

Вслед за ними не преминули отметиться совсем уже «оправевший» борец за «демократию» Борис Немцов и вездесущая Ирина Хакамада. А затем рванула на эту «всеукраинскую сцену» неугомонная «Верка Сердючка», но «ее» некстати прорезавшийся московский акцент пробудил подозрения у ревнителей украинской мовы, и «она» безнадежно застряла на границе.

Прошедший день мало чем отличался от предыдущих. С раннего утра горластые дивчины и хлопцы, разогретые щедрыми «западными чаевыми», принялись заводить сонно зевавшую массовку. Лениво покрикивая: «Москаль, на Украину зубы не скаль!», «Наше сало — не пропало!», «Пидэм в НАТО — жить богато!» — толпа в ритуальном танце двинулась по кругу.

Так продолжалось до обеда. С появлением на майдане дымящихся котлов с аппетитно пахнущим борщом и рождественских наборов, завозившихся фурами из Польши, революционный пыл «оранжевых» бойцов и сотников быстро угас. Загрузившись под завязку, они расползлись по палаткам, и на площади воцарилась благостная тишина.

Спустя час ее нарушил гул десятков мощных моторов — это вереница автобусов, битком набитых новыми, изголодавшимися по западной халяве, «оранжистами» подтянулась к площади, и она снова ожила. На трибуне тоже произошло движение, вспыхнули мощные прожекторы, на подмостках появились «гусляры» и волнами тяжелого рока обрушились на эту всеукраинскую тусовку.

В какой-то момент на последнем аккорде с надрывом всхлипнула и затихла бас-гитара, и наступившую тишину нарушил веселый скрип. Это по расшатанным ступенькам, дружески похлопывая по плечам забившуюся в восторженном экстазе массовку, поднялись на трибуну исполненные собственной значимости «оранжевые вожди» — Ющенко с Тимошенко, и началось действо.