Николай Лузан - Фантом

Страхуя от нападения группы захвата, тут же за спиной горой вырос Ковальчук. Его уверенный голос: «Все нормально, Марк!», придал уверенности. Сухим хрустом отозвался под пальцами механизм наборника, и в окошке заскакали цифры. Последней промелькнула тройка, и Перси потянул ручку на себя. Она легко подалась, в темном провале ячейки взгляд отыскал перетянутую скотчем пачку сигарет. Секундное промедление, и она оказалась в кармане куртки, взамен на дно ячейки шлепнулся пакет с долларами, и непослушная рука захлопнула дверцу.

Первый шаг дался с трудом. Перси шел к выходу и не чувствовал под собой ног, ожидая что вот-вот раздастся грозный окрик, а в следующее мгновение на спину обрушатся крепкие тела и намертво припечатают его к полу. Позади остался зал камеры хранения, впереди, в толпе, промелькнуло напряженное лицо Берда, но липкий страх, сжимавший в своих когтистых лапах бешено молотящееся сердце, не покидал Перси до привокзальной площади. В эти бесконечно долгие секунды он видел перед собой только необъятную спину Ковальчука. Тот тяжело пыхтел, то и дело срывался на бег, его нервы тоже были на пределе.

«Быстрее! Быстрее!» — подстегивал Перси невидимый голос.

«Спокойно. Спокойно, Марк!» — успокаивал другой.

«Смотри, справа! Слева заходят еще двое!»

«Только не паникуй! Машина уже рядом!»

Непослушной рукой Перси рванул ручку дверцы и нырнул на заднее сидение. Здесь уже контрразведка была бессильна, дипломатический статус служил лучше любой охранной грамоты. В изнеможении, откинувшись на спинку сидения, он несколько секунд не мог пошелохнуться. Предательская слабость холодной испариной проступила на лбу и солеными ручейками заструилась по лицу. Они затекали в глаза, но Перси их не замечал и остановившимся взглядом смотрел перед собой.

Генри хорошо понимал, что творилось в душе друга и, положив руку на плечо, с непривычной для него теплотой произнес:

— Все о’кей! Ты молодчина, Марк!

Тот не проронил ни слова.

— С тобой все в порядке?

— Да! — устало произнес Перси, и после паузы с горечью произнес: — Похоже, играть в такие игры мне уже поздно. Нервы совсем ни к черту!

— Брось себя накручивать! Все нормально! Ты молодец!

— Перестань, Генри! Какой к черту молодец, когда штаны мокрые, — вымученно улыбнулся он и устало произнес: — Поехали!

— Какое поехали? Мы полетим, Марк! — воскликнул Ковальчук и вдавил в пол педаль газа.

Машина, описав немыслимый пируэт на обледеневшей мостовой, выкатилась со стоянки на проспект и понеслась к посольству. Через двадцать минут они ворвались в кабинете резидента. Он был не один, рядом находился Сэм Дункан. Судя по их оживленным лицам, Перси догадался, что результаты операции им уже известны.

Саливан встретил его широкой улыбкой и, с трудом сдерживая нетерпение, поторопил.

— Марк, не томи нас! Где улов?

— Здесь! — ответил он и выложил пакет на стол.

Все дружно склонились над ним. Несколько секунд в кабинете были слышны лишь тяжелое дыхание да скрип паркета под ногами Ковальчука. Саливан вытряхнул содержимое пакета, и на стол выпала пачка сигарет Кент.

— А у него почти наш вкус, — с улыбкой отметил Саливан.

— Сейчас проверим! — ответил Дункан и, размотав скотч, раскрыл пачку.

Из нее выпали два туго скрученных листка бумаги. Он разладил их, и все четверо впились глазами в текст.

Прошла минута-другая, и гневный румянец проступил даже на восковых щеках Дункана. Кабинет сотрясали такие ругательства, какие его стены вряд ли когда слышали. Даже Саливан, ничего не понимавший по-русски, догадался, что Фантом снова оставил их с носом. В столбце, где перечислялись параметры первой ступени и пусковой установки, на месте последней цифры стояло многоточие. Без нее всем тем секретным сведениям, что занимали три с лишним страницы, была грош цена. Десять тысяч долларов оказались не просто выброшенными на ветер — они стали легкой добычей авантюриста, оставившего в дураках всю резидентуру.

— М-да, «Кент», но не наш! — не удержался и подпустил яду Ковальчук.

— Сволочь! Эти русские… — у взбешенного Перси больше не нашлось слов.

— Украинцы! — мрачно обронил Дункан.

— Какая к черту разница! Все они одним миром мазаны! — прорычал Саливан и в ярости швырнул бумаги на пол.

Задуманная им будущая многообещающая разведывательная операция, так и не начавшись, бесславно провалилась. Теперь его ожидал не только разнос у руководства ЦРУ, а и позорное унижение — стать посмешищем в глазах подчиненных.