Джон Гришэм - Дело о пеликанах

И они, должно быть, в отчаянии. Они стоят на улице и надеются, что каким-то чудесным образом она появится из здания и они смогут с ней разделаться. Им было страшно оттого, что она находится внутри, выкладывая все, что знает, и плодя экземпляры этого дьявольского дела. Завтра утром игра будет окончена. Всеми способами им нужно заставить ее замолчать. У них на сей счет был строжайший приказ.

Находясь в зале, полном мужчин, она вдруг почувствовала себя в опасности. Фельдман закончил последним. Он передал свой экземпляр Грэю.

— Мелкие коррективы. Должны занять не более часа. Давайте обговорим телефонные звонки.

— Всего три, я думаю, — сказал Грэй. — В Белый дом, ФБР и «Уайт энд Блазевич».

— Из адвокатской фирмы ты называешь только Симса Уэйкфилда. Почему? — спросил Краутхаммер.

— Показания Моргана в основном касаются его.

— Но автором записки является Вельмано. Мне кажется, его тоже следует назвать.

— Я согласен, — сказал Смит Кин.

— Я тоже, — отозвался Дебасио.

— Я вписал его имя, — сказал Фельдман. — А Эйнштейна вытащим на свет позднее. Подождем до четырех тридцати или пяти часов, прежде чем звонить в Белый дом и на фирму. Если сделать это раньше, то у них останется время, чтобы сбегать в суд, одурев от услышанного.

— Я согласен, — сказал адвокат Литски. — Остановить выпуск они не смогут, но попытаются. Я бы подождал до пяти, прежде чем звонить им.

— О’кей, — сказал Грэй. — Я переработаю материал к трем тридцати, а затем позвоню относительно комментариев в ФБР. После этого — в Белый дом, а затем уже — на «Уайт энд Блазевич».

Фельдман был уже почти в дверях.

— Встречаемся здесь вновь в три тридцать. Будьте на своих телефонах.

Когда зал вновь опустел, Дарби замкнула дверь и показала на окно.

— Помнишь, я говорила тебе об Обрубке?

— Конечно.

Они осмотрели лежавшую под ними улицу.

— Боюсь, что это он. Он встретился с нашим старым знакомым и через некоторое время исчез. Я уверена, что это был он.

— Полагаю, что на крючке не я.

— Мне тоже так кажется. Я очень хочу выбраться отсюда.

— Мы что-нибудь придумаем. Я предупрежу охрану. Сказать об этом Фельдману?

— Нет. Пока не надо.

— Я знаю кое-кого из полицейских.

— Здорово. И они смогут просто подойти и ни с того ни с сего выбить из него душу?

— Эти полицейские смогут.

— Они не могут просто так трогать этих людей. Что плохого они делают?

— Просто замышляют убийство.

— Мы можем быть уверены в своей безопасности, находясь в этом здании?

Грэй ненадолго задумался.

— Я скажу Фельдману, чтобы у этих дверей поставили двух охранников.

— О’кей.

В три тридцать Фельдман одобрил второй вариант статьи, и Грэй получил зеленый свет, чтобы звонить в ФБР. В конференц-зал доставили четыре телефона и подключили магнитофон. Фельдман, Смит Кин, Краутхаммер взяли в руки отводные трубки.

Грэй попросил соединить его с Филом Норвеллом, своим хорошим знакомым, а иногда даже поставщиком информации, если такое вообще было возможно в ФБР. Норвелл ответил по своему телефону.

— Фил, это Грэй Грантэм из «Пост».

— Я думаю, мне известно, откуда ты, Грэй.

— У меня включен магнитофон.

— Должно быть, серьезно. Что случилось?

— Утром мы публикуем материал, раскрывающий заговор с целью убийства Розенберга и Джейнсена. Мы называем Виктора Маттиса, нефтепромышленника, и двоих из его здешних адвокатов. Мы упоминаем также Вереека, не как участника заговора, конечно. Мы полагаем, что ФБР знало о Маттисе с самого начала, но отказалось от расследования по настоянию Белого дома. Нам хотелось бы дать вам возможность, ребята, прокомментировать это.

Ответа с другого конца не было.

— Фил, ты на месте?

— Да. Думаю, что пока на месте.

— Какие-нибудь комментарии?

— Я уверен, что у нас будут комментарии, но мне придется перезвонить тебе позднее.

— Мы вскоре собираемся печатать, так что тебе надо поторопиться.

— Но, Грэй, это же выстрел в то место, что ниже спины. Вы можете задержать материал на один день?

— Это невозможно.

— О’кей, — сказал Норвелл после паузы. — Дайте мне встретиться с Войлзом, и я вам перезвоню.

— Благодарю.

— Нет, это я благодарю, Грэй. Это великолепно. Войлз будет в восторге.

— Мы ждем. — Грэй нажал клавишу и отключился от линии. Кин выключил магнитофон.

Прошло восемь минут, и на линии появился сам Войлз. Он настаивал на разговоре с Джексоном Фельдманом. Магнитофон был вновь включен.