Евгений Горохов - Большая игра

– Как выросли внуки твои Савл, – сказал гость, преломив хлеб и обмакнув его в мясной соус. – Яна настолько прекрасна, что вряд ли в Ершалаиме найдётся девица краше её. Такие светлые волосы и белая кожа столь редки в наших краях, а Лаван стал самым настоящим силачом. Тебе Савл следует присматривать за ним, а то заманит его вербовщик в иудейский легион. Римляне любят брать туда таких молодцов.

– Яна и Лаван, единственная услада, горечи моих преклонных лет, – со вздохом ответил дед. – Ефрем, единственный сын мой, по делам ездил в Сирию. Там в Хомсе, на невольничьем рынке он и увидел Мирину. Она из дикого племени венедов. Люди этого племени славятся светлой кожей. Яна очень похожа на мать, такие же светлые волосы и голубые глаза, а Лаван родился похожим на своего отца. Такой же сильный, каким был Ефрем. Когда сын привёл в дом Мирину, я думал, будет у нас служанка, а, оказалось, выбрал Ефрем жену себе. Полюбил он эту девицу из племени варваров. Я же хотел, что бы он взял жену из нашего племени. Мы из колена левитова, и должны заботиться о чистоте рода. Но Ефрем был непреклонен, а я от любви к сыну проявил слабость. Впрочем нисколько не жалею об этом. Мирина родила мне прекрасных внуков.

– Ты Савл поступил мудро, не противившись воле сына, – ответил гость.

– Согласен с тобой Иедидиа, – рассмеялся дед. – Теперь-то я вижу, что получилось из любви моего сына.

Помолчав немного, дед вздохнул:

– Бедный мой сын.

– Ты можешь гордиться им, – сказал Иедидиа. – Твой сын погиб как воин, с оружием в руках. Лучшие сыны нашего народа сложили головы в битве с легионерами Валерия Грата. И Ефрем был среди них.

–Как не горько мне говорить это, но должен возразить тебе – покачал головой Савл – Смерть Ефрема и других была напрасна.

– Не понимаю тебя Савл! – изумился гость.

– Что ж попытаюсь тебе объяснить всё по порядку, – ответил дед, – Ефрем, был истинным левитом. Потому дело наше считал превыше жизни своей. Пятнадцать лет назад Ефрем стал зелотом – то есть борцом за свободу нашей Иудеи. Но тогда в рядах зелотов стали появляться люди, которые стали призывать взять немедленно в руки оружие и подняться на борьбу с Римом. Звались они сикарии, то есть кинжальщики. Любили носить они кинжалы под своими одеждами, которые частенько пускали вход против римлян, да и тех, кого считали их пособниками. Сикариев необходимо было взять под контроль, и Елизар вступил в их ряды. Вскоре он стал уважаемым человеком среди кинжальщиков. Казалось нам, что сикарии будут подвластны воле нашей. Однако случилось непредвиденное – объявился Иуда сын Изекии, тот самый, что некогда во главе разбойников разорял страну нашу, и был разбит царём Иродом.

Савл отпил вина из кубка:

– Тогда он бежал и скрывался. После смерти Ирода, обрядился в одежды защитника веры и свободы Иудеи. Вскоре Иуда собрал огромную толпу. Они ворвались в царские арсеналы. Вооружившись, выступили против немногочисленных отрядов римских легионеров. Большинство сикариев пошли за Иудой. Уже тогда я знал, чем всё это кончится, и убеждал Ефрема не следовать за ними. Но сын отвечал, что должен быть вместе с товарищами, и если суждено будет погибнуть, то умрёт он вместе с ними. Проконсул Иудеи – Валерий Грат направил две когорты легионеров против Иуды. Тот дрогнул и бежал, следом за ним побежало и войско его. Но осталась горстка храбрецов.

Вздохнул дед, утирая слёзы, а потом продолжил:

– Они дали бой легионерам. Среди них был и Ефрем. Эти смельчаки полегли от мечей легионеров. Мирина же, узнав о смерти мужа, стала чахнуть, и вскоре умерла, оставив детей сиротами.

Помолчав, дед подвёл итог:

– Говорю тебе Иедидиа, смерть сына и его товарищей была напрасна. Рим крепок, и сейчас копьём его не возьмёшь.

– Что же нам делать? – спросил Иедидиа. – Бог предрёк левитам, что через правителей, будут они повелевать народами. А золото не всегда может помочь нам в этом.

– Да мы бессильны, – кивнул дед. – Мы иудеи, Богом избранный народ, в разброде как овцы без пастыря. Как можем мы повелевать другими, коли, нет меж нами согласия? Пока это невозможно. Нам нужен мессия, за которым пошёл бы народ. Но со времён Моисея нет того, кто смог бы стать им. После смерти Моисея, словно светильник угас, и бродит народ израильев впотьмах, а мы левиты не в силах собрать его.

– Не всё так плохо Савл, – улыбнулся гость. – Левиты зажгут ещё светильник веры, и слетятся на тот свет миллионы, а мы будем повелевать ими.