Инна Тронина - Дефолт

Когда она спускалась в переход под Садовой, по колену попало тяжело нагруженной тележкой, и тонкие брюки-сигареты лишь чудом не порвались. Распаренная тётка с седыми всклокоченными волосами Сашу ещё и обругала, даже плюнула вслед, но та не обернулась. Она ничего не заметила, и нога не ощутила боли. Эх, как бы хотелось волочь тележку, набитую первым попавшимся барахлом, скупленным в магазинной панике! Толкаться у враз опустевших прилавков, колотить кулаками в запертые двери с табличной «Переучёт» – это счастье! Или, поминутно хватаясь за мобильник, выяснять, на сколько ещё пунктов упал рубль! Да это ли горе, это ли гибель?! Получи Саша возможность откупиться от грядущих испытаний, без сожаления бы отдала всё, что имела, чувствуя себя при этом счастливой.

Люди, люди, зачем вы занимаетесь разной ерундой? Вам бы оценить собственное счастье! С вами семьи, дети. Пожалейте хоть их и себя заодно, оглянитесь вокруг, остыньте на минутку! Сколько окрест света и тепла, как невообразимо прекрасна эта тревожная осень! А ребятня радуется жизни и сейчас; вламываясь в троллейбусы у «Гостиного двора», школьники визжат, размахивая рюкзаками. Учебный год только начался, не запачкались ещё белые воротнички, не разгладились стрелки на мальчишечьих брюках, а всевозможные заколки в волосах девчонок сверкают, будто драгоценные.

Александра дотащилась до трамвайной остановки, привалилась плечом к стене дома, не боясь запачкаться. Сил совершенно не оставалось, а голова тихонечко плыла. До сих пор обмороков не бывало, но сейчас сознание мутилось, и тошнило всё сильнее. Выйти нужно у Лебяжьей канавки, а там – пешком. Можно через Летний сад, где всего два месяца назад они с Артёмом и Аллочкой гуляли, фотографировались на фоне статуй, под вековыми деревьями, у летнего дворца Петра Первого. И искренне считали, что лучше завершить автомобильный тур по Скандинавии невозможно.

Четырёхзвёздочный отель «Нева» приютил их на неделю, самую лучшую неделю в жизни, и нынче Саша не справилась с искушением. Почти разорённая, убитая горем, она вновь остановилась в «Неве», хотя вполне могла отправиться в астрологический салон прямо с Московского вокзала – вещей с собой почти не было.

Но решила побродить по тем местам, где им троим совсем недавно было так спокойно, так легко. В прежней, неожиданно и безвозвратно исчезнувшей жизни, они водили свою собачку к стоматологу, вырезку и сахарные кости покупали для неё только на рынке, а на время путешествий оставляли животное в лучшем номере специальной гостиницы. А сами, упиваясь своим благополучием, пользовались парфюмерией «Король-Солнце» и покупали всё, что хотели. Не отказывали себе и в малой малости, а о том, что расплата обязательно придёт, старались не думать.

За мутным стеклом трамвая истошно клаксонили, налезая одна на другую, пыльные иномарки. В Питере давно не шёл дождь. А у хозяев в последние дни не доходили руки. Вот и Артём забросил свою «Сузуки-Валено», на которой они и ездили в скандинавское турне. Несмотря на молодость, муж при своей солидной комплекции мог влезать не в каждое авто, и потому выбрал вместительного «японца». Жене на юбилей он подарил «Хонду-Сонату» серебристого цвета, и перед отъездом Саша заперла её в московском гараже. Сейчас она почти не рулила – берегла себя.

Беспечные и любопытные туристы, они с фотоаппаратом и видеокамерой отправились в знаменитый астроцентр пешком, исключительно ради развлечения, и чтобы в Москве позабавить друзей. Не надеялись услышать ничего плохого и не поверили в то, что осенью семью ждёт разорение, а после обрушатся на их бедные головы и многие другие напасти.

Хозяйка салона настоятельно попросила всё семейство подъехать к ней в начале сентября, чтобы ещё раз попробовать построить гороскопы, и, по возможности, свести неприятные последствия к минимуму. Разорение Артёма Лукьянова свершилось, и Саше пришлось смириться.

Она с трудом доплелась до отеля; лёгкая сумка казалась набитой булыжниками. Еле справилась с входной дверью, но в холле неожиданно открылось второе дыхание. Захотелось сейчас же дозвониться до мужа, услышать его голос, убедиться, что ничего страшного не случилось. И попросить его обязательно дождаться, сообщить о предстоящем рождении сына – если ничего не случится, то в середине марта. Только бы совладать с собой, забыть про измену, не сорваться на крик, потому что сейчас это и впрямь не главное.

Вышколенный персонал отеля не демонстрировал никаких эмоций. Когда заплаканная Александра заявила, что желает тотчас связаться с Москвой, её проводили к аппарату. Цифры расплывались перед глазами, и Саша путала кнопки, дважды не той стороной ставила в прорезь магнитную карту. Наконец сделала всё, как надо. И замерла, слушая бесконечные длинные гудки. Она мысленно просила Артёма поднять трубку. Отозваться, успокоить и пообещать, что всё будет хорошо.