Владимир Ераносян - После 2022

Никто не выписывал рецептов на инъекции, превращающие людей в человекообразных существ с крыльями и когтями, но в Полесье были замечены люди-зайцы, в Африке бегали отряды убийц с мордами обезьян, в небе над мегаполисами летали орлы с человеческими головами, а валуны у рек часто моргали, словно люди.

Для простых смертных информация уже не держалась под строжайшим табу, ведь люди имеют склонность не верить даже собственным глазам и не замечают волшебства даже под ногами. Да и как можно было догадаться смертному, что главы их государств, сильных и не очень, начертанных на политической карте мира или собирающихся заявить о себе после сепаратных разделов или слияний, не только безраздельно правят населением, но и мучаются от личной несвободы.

Никто, за редким исключением, не знал, что «небожители», казалось бы всемогущие лидеры наций и стран, чувствовали на самом деле, получая высшую власть.

Взбираясь на «вожделенный Олимп» или оставаясь у власти, получая или сохраняя политический и финансовый контроль над своими народами, они отныне загоняли себя в угол, стесняли рамками, доселе неведомыми…

Абсолютная власть давалась им отныне не просто так! Каждый властитель получал свой «крест». И крест сей заключался не в дамокловом мече неминуемого путча военных или радикальных националистов, коммунистов или конкурентов, метящих в новую элиту, не в поглощении суверенного государства империей, а в прозаичной и одновременно мистической коллизии над их собственными телами.

Лицедейство, принятое в их кругах и приводящее к результату в политической борьбе, не вознаграждалось, а сурово наказывалось реальным физическим перевоплощением, обратным преображением. Это была плата за вечный обман. Насмешка судьбы…

Именно тела люди сделали своим фетишем, и возможно вследствие этого с телами людей происходили все эти необъяснимые волшебные метаморфозы.

Да, Провидение экспериментировало не над душой или разумом, ведь мысли этих людей, да и их цели оставались нетронутыми. На выбор их действий и поступков никто не посягал. Но тела их отныне и до самой кончины оказывались в зависимости гораздо большей, чем мог ожидать смертный.

Раньше люди просто старели. Старость и увядание присущи всем без исключения. Они теряли время подобно тому, как скукоживалась у Бальзака шагреневая кожа под воздействием желаний и потворства страстям. Отныне они теряли свое драгоценное время, отпущенное на земную жизнь, каждый по своему.

У кого-то из них это было ночным преображением в птицу, у кого-то трансформацией в обездвиженного каменного истукана, кто-то мог обернуться червем или крысой. А иной попадал в иное измерение, где говорящая рыба управляла пассажиропотоком монорельсовых вагонов в освоенных морских глубинах, маневрируя среди небоскребов из обжитых коралловых рифов.

Лишь доверенные слуги, те, кто умел держать язык на замке, догадывались об истинных причинах этих загадочных перевоплощений хозяев жизни. Мало того, узнав о стенаниях своих вождей и хозяев, они и сами подвергались телесным метаморфозам, вроде как заражаясь этим тайным знанием. И эта болезнь была неизлечима, хотя бы потому что не считалась болезнью…

Однако, точно о том, что происходит и как это все регулируется, какими правилами сопровождается и существуют ли вообще хоть какие-то правила во всем этом телесном обмене, ведал лишь Тот, кто разрешал главам государств править, и Кого никто не видел, не знал, не понимал, не мог контролировать. Зачастую, и подопытные не ведали, за что им выпала сия доля. Ибо не верили в чудо, так же как смертные. Буквально, за считанные годы люди привыкли к выпрыгиваниям из собственных тел.

Этот Кто-то вовсе не глумился над ними, не изгалялся, не унижал. Не издевался, переходы были безболезненными, а в облачившись в животную шкуру либо оперившись, люди получали такую свободу, о которой мечтали боги.

Так вот, Он дал людям нечто большее, чем обладали смертные раньше, он расширил их горизонты познания, спектр эмоций и контуры возможностей, наделил избранных сверх-способностями. И в этом даре все еще чувствовалась его любовь к своим созданиям, ибо Он все равно остался незримым, ведь в зримом чуде они Его не разглядели. Черная неблагодарность. Как всегда.

Она сродни черному юмору, ведь шутка всегда стремится к пошлости и выхолащивает истину, она отдаляет от созерцания красоты и навязывает ложные ценности. Она отдаляет от размышления и сокращает память, она позволяет высмеивать святое.