Йорн Хорст - Закрыто на зиму

Насколько Вистинг мог судить, это были замечательные украшения ручной работы.

– One hundred [23], – предложил он.

Парень выглядел так, будто его оскорбили, но быстро предложил скинуть цену до ста пятидесяти. Вистинг стоял на своем, но сдался, когда продавец снизил цену до ста двадцати лит.

У Вистинга была только крупная купюра, и у парня были проблемы со сдачей. Он долго что-то обсуждал с другим подошедшим уличным продавцом, и Вистинг уже не был уверен, что вообще получит какие-то деньги обратно. В конце концов мальчишка отдал стопку купюр, которую Вистинг взял, не пересчитывая. В этот же момент он обратил внимание на маленькую девочку, практически слившуюся с темной стеной дома. Приободренная небольшой, но удачной сделкой продавца украшений, она сделала несколько шагов вперед и подняла чашку с вязаными куколками.

Ей было примерно восемь лет, красивые черты лица. Стрелки на часах близились к половине двенадцатого.

Вистинг поманил ее к себе, и девочка боязливо протянула ему чашку, сказав что-то по-литовски тоненьким голоском.

Вистинг стоял с несколькими маленькими купюрами в руке, но вместо того, чтобы расплатиться ими, достал новую, крупную, и протянул ее девочке, а потом выбрал одну из куколок. Девочка начала искать в карманах сдачу, но Вистинг сделал знак, что она может оставить ее себе. Он знал, что это бесполезная форма благотворительности, но решил пожертвовать выученными принципами, чтобы сделать поздний вечер этой девочки чуть светлее. Он надеялся, что она будет долго это помнить, пусть деньги скоро и закончатся.

Он нашел дорогу обратно в отель и больше не останавливался. Положил украшения в чемодан, а маленькую вязаную куколку посадил на прикроватный столик. Прежде чем отправиться спать, он снова вышел на балкон. Перед ним распростерлась новая развлекательная площадка для богатых европейцев. Однако рост доходов затронул не всех. Различия между людьми в городе под его ногами было легче увидеть после наступления темноты. Открытая проституция и нищета сосуществовали с богатыми мужчинами, выходящими из дорогих машин в сопровождении длинноногих блондинок.

Он решил, что может понять, как те, у кого нет никакого будущего в этом городе, решали попытать счастья в других странах.

Чтобы справиться со страхом, Лине дышала короткими сильными рывками.

Человек снаружи сделал несколько шагов в сторону. Она увидела силуэт мужчины, поднимающего руки к голове и прислоняющегося к большим окнам в гостиной в попытке заглянуть внутрь.

Она сделала несколько шагов назад, дрожащими руками взяла свитер, который кинула на стул, и натянула его на себя. Потом схватила возле камина кочергу и замерла с нею в руках, кочерга была опущена вдоль тела. Влажные и холодные руки сжались вокруг твердой стали.

Нетвердыми шагами она подошла к столу в гостиной, где лежал мобильный телефон. Она двигалась так осторожно, как только могла, чтобы тот, кто стоял снаружи, не заметил ее передвижений.

Когда она собиралась поднять телефон, чья-то рука постучала по оконному стеклу.

– Лине? – спросил кто-то.

Снова постучали, и снова она услышала свое имя.

Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, кому принадлежит голос.

– Томми? – спросила она и получила подтверждение снаружи.

Она поставила кочергу в угол и приоткрыла дверь.

Томми улыбнулся ей. Волосы намокли от дождя. Она открыла дверь целиком и впустила его.

– Что ты здесь делаешь?

Он провел рукой по густым волосам.

– Я должен был тебя увидеть.

Лине скрестила руки на груди.

– Как ты нашел дорогу?

– Это было непросто, – признался он и сделал несколько шагов ей навстречу. Кроссовки оставляли грязные отпечатки на полу. – Здесь очень много домов.

– Ты насквозь промок. Жди здесь.

Томми посмотрел на свою одежду, пока Лине несла полотенце из маленькой ванной комнаты.

– Вот, – сказала она и кинула ему полотенце. – У тебя есть с собой сухая одежда?

Он отрицательно покачал головой и стал вытирать волосы полотенцем.

– Ты заболеешь.

– Я могу посушить одежду перед камином, – предложил он и кивнул в сторону горящих углей.

Лине собралась протестовать, но ничего не успела сказать, как Томми поставил обувь возле двери и стянул с себя брюки и свитер.

Она села на диван и укрылась пледом, пока он вешал предметы одежды каждый на отдельный стул и расставлял их у камина. Футболка осталась на нем.

– Чего ты вообще хочешь? – спросила она.