Андрей Прохоров - Индексация

Макс попытался как-то оправдаться, что, мол, спиртное виновато, да и устал он за неделю, но получилось как-то неубедительно и жалко.

– Как ты смотришь на то, чтобы подбросить угольку? – спросила Светка, притом этот вопрос звучал не как вопрос, а как приказ и руководство к действию.

Макс опять предпринял слабую попытку что-то возразить, то бишь, зубы не чищены, но его уже никто не слушал.

– Так, где у нас тут уголёк-фитилёк? – сама с собой разговаривая, проговорила Светка и нырнула под махровую простынь.

Через короткий промежуток времени, Макс, по приливу волны наслаждения и равномерному колыханию простыни понял, что Светка всё-таки добралась до его «угольных копей».

Через час, откричавшись и отдышавшись, раскрасневшаяся Светка выпалила:

– Ладно, Ковбой, мы победили! – хотя «победила» она одна. – Но не расслабляйся, это только артподготовка. Думаю, нам надо чаще обсуждать вопросы по налоговой проверке, она ведь по факту только началась. – Приподняв одну бровь, Светка полувопросительно улыбнулась.

По её уверенному, командному тону, Макс понял, что у Светки уже наметилась какая-то перспектива в плане их взаимоотношений, что подтвердилось ещё в одной её фразе:

– А шторы надо-бы тебе постирать…

Максиму Сергеевичу Пахомову три месяца назад стукнуло 40 и его День Рождения совпал с не совсем радостным «подарком» для руководителя любого коммерческого предприятия – приходом налоговых ревизоров на выездную налоговую проверку. Коллектив предприятия, несмотря на возражения с его стороны о поздравлении в эту дату, всё же поздравил его, организовав лёгкий фуршет, но без шариков и преподнеся в качестве подарка кожаный портфель марки «Brialdi».

В свои сорок Макс выглядел не более, чем на 35. Симпатичный брюнет с голубыми глазами, атлетичной и подтянутой фигурой, так как всегда старался поддерживать себя в хорошей физической форме. Предпочитал удерживать свои антропометрические данные в идеальной пропорции: рост 185 сантиметров, вес 85 килограммов. Два, а то и три раза в неделю ходил в фитнес клуб «Спортэк», где помимо часовой кардионагрузки на эллипсоиде, ещё час посвящал общей физической подготовке (ОФП) на различных тренажёрах и после этого один час уходил на инфракрасную сауну и бассейн.

Максим с детства был строен и спортивен и неоднократно выступал сначала на школьных, а затем и институтских соревнованиях по лёгкой атлетике. Любимой его дистанцией было 400 метров, которые он в лучшие годы пробегал, выбегая из 50 секунд, что соответствовало званию кандидата в мастера спорта. Для разнообразия в школе ходил на секцию волейбола, а в институте в секцию восточных единоборств «Кёкусинкай» и даже имел синий пояс и 7-ой кю.

Любовь к спорту Максу привил его отец – Сергей Алексеевич Пахомов, школьный учитель физкультуры.

Максим всегда помнил отца на школьной спортивной площадке со свистком во рту, его громогласные и резкие команды ученикам и обращение к ним – «балбесы» или «шкеты». В то же время, он не мог не замечать в глазах у сверстников уважение к его отцу и зависть по отношению к нему.

Отец стал с ним заниматься с 12 лет, потому что до этого Макс был «захвачен в плен» желанием матери дать сыну музыкальное образование. Она тоже была учителем в школе, но другой дисциплины – музыки.

Свою маму – Лилию Владимировну Пахомову (в девичестве – Изотова), Макс всегда помнил с надетыми на плечи ремнями баяна «Этюд» и ту лёгкость, с которой она обращалась с этим, довольно-таки, увесистым инструментом.

То, что баян был тяжёлым, Максиму приходилось познавать на протяжении пяти долгих лет обучения с 7-до 12 лет. Но не это было главной трудностью в освоении нелёгкой музыкальной науки, а все эти сольфеджио, диезы и бекары. Бесспорным обстоятельством его нелюбви к музыке явилось, конечно же, полное отсутствие желания заниматься ею. Хотя музыкальный слух у него был и притом весьма тонкий.

Как-то раз, мама, услышав взятые Максом верхние ноты какой-то песни, достала сборник музыкальных песен и сказала:

– Ну-ка, спой эту, а я тебе подыграю.

Легковерный Максимка, без тени подозрения исполнил песню под аккомпанемент маминого баяна и был «приговорён» к должности солиста в школьном музыкальном хоре.

Городские конкурсы школьной художественной самодеятельности в те времена, проходили ежегодно и роль солиста школьного хора была закреплена за Максом почти до 14-летнего возраста – возраста ломки голоса. После этого мама отстала и Максим полностью был отдан в распоряжение отца.