Юрий Гайдук - Спас на крови

М-да, вот уж верно говорят в народе, что судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Вот и господин Державин радовался, когда летел в Москву, предвкушая встречу с оставшимися здесь друзьями, а вышло… Как говорится, думали о том, как лучше, а вышло как всегда.

Стогов остановился взглядом на лице покойника и невольно подумал о том, что дед этого человека, давший своему сыну столь редкое имя – Мстислав, мог в свое время опасаться своего происхождения. В его прямом потомке чувствовалось благородство кровей, которые шли от какого-то старинного русского рода, да и фамилия говорила о многом – Державин. И в общем-то неудивительно, что этот Державин свалил из СССР сразу же, как только представилась возможность.

– Цель его приезда в Москву, естественно, не известна? – то ли спросил, то ли сам для себя уточнил Стогов.

– Я же говорил тебе: ждем представителя посольства. Надеюсь, он что-нибудь прояснит. По крайней мере, этот номер был бронирован через американское посольство.

Головко хотел было добавить еще что-то, но в этот момент хлопнула входная дверь, послышался хорошо поставленный голос начальника службы безопасности, и Головко негромко произнес:

– Если не ошибаюсь, наш америкос пожаловал.

Следователь не ошибался. В дверном проеме нарисовался костюм в серую «елочку», следом за ним в спальню прошел высокий рыжеволосый мужчина лет сорока, на удлиненном лице которого можно было прочитать положенную в подобных случаях скорбь и занятость делового человека одновременно. Представив Стогова и следователя прокуратуры, Маканин счел нужным назвать и американца:

– Господин Хиллман.

– Артур Хиллман, – посчитал нужным поправить Маканина американец и скорбно вздохнул, всматриваясь в лицо покойника.

– Вы его знали? – спросил Стогов.

Хиллман отрицательно качнул головой.

– Лично не знал. Хотя и был предупрежден о его приезде. Американец говорил без малейшего акцента, и это невозможно было не заметить.

– Кто его встречал в аэропорту?

– Моя помощница и шофер. Они же его и в гостиницу привезли.

– Что, настолько важная персона? – заинтересовался Головко, неплохо знакомый с теми порядками, что были установлены в американском посольстве. Машина и сопровождающая предназначались далеко не каждому.

Хиллман перевел взгляд на следователя прокуратуры, который неизвестно зачем задал этот не очень-то корректный вопрос. В его глазах читался вопрос, полный немой укоризны: «Умер далеко немолодой человек. Умер своей смертью, в гостиничном номере, в постели. Так при чем здесь, простите, важность его персоны?» Однако он счел за лучшее не вступать в перепалку.

– Я не могу сказать точно, насколько весом был господин Державин в Америке, однако насчет него звонил граф Воронцов, один из столпов русской эмиграции, и вот он-то и попросил меня позаботиться о его очень близком друге.

– А что-нибудь еще, кроме «друга»? – не отставал Головко, чем вызвал откровенную неприязнь на лице Маканина.

Однако Артур Хиллман оставался по-прежнему уравновешенно-спокойным; сплошная любезность. Видимо, вспомнились полицейские порядки в его родной Америке, и на этом фоне вопросы следователя московской прокуратуры могли показаться ему безобидно-детскими.

– Что еще кроме «друга»? – как бы сам про себя произнес Хиллман. – Ну-у, пока что мне известно немногое, но могу сказать точно, что ваш бывший соотечественник являлся ведущим экспертом по искусству. В Америке, естественно.

Последнюю фразу, очень коротенькую, но довольно емкую, он произнес с едва скрываемой издевкой в голосе, и на это не мог не обратить внимание Стогов.

– Что ж, – развел он руками, – все лучшее – друзьям.

Премудрый Хиллман только усмехнулся уголками губ. Это уж точно: мы вам – демократию и «ножки Буша», вы нам – своих лучших специалистов. Бартер!

– Выходит, поездка предполагалась деловая?

– Да какая разница! – неожиданно взвился Маканин, не в силах, видимо, сдержать крайнего презрения и удивления, вызванного профессиональной бестактностью следователя. – Был ли это частный визит, деловая поездка или ностальгическое возвращение на родину? Умер человек! И наша обязанность, наш долг в конце концов…

– О долге и обязанностях мы с вами чуток попозжей поговорим, – осадил не в меру ретивого секьюрити Головко, – а пока что я хотел бы знать, с какой целью господин Державин прилетел в Москву.

– Ну, знаете!.. – до корней волос покраснел Маканин, с которым, видимо, давно уже никто не разговаривал в подобном тоне. Да еще в присутствии сотрудника американского посольства! Впрочем, и его, служивого, можно было понять.