Евгений Горохов - Хроника кровавого века – 2. Перед взрывом

– Сообщают, что беспорядки в стране организуют социал-демократы, – ответил Тихон Лукич, – главный в их партии некий Ульянов. Вот ведь каков анекдотец!

– А что вы так удивляетесь, Тихон Лукич? – удивился толстяк.

– Ну как же Порфирий Николаевич, ведь это тот самый Ульянов, который десять лет назад был у нас в суде помощником присяжного поверенного! – воскликнул Тихон Лукич. Он покрутил газетой перед носом толстяка и продолжил: – Ведь это я собственной персоной выписывал ему бумагу на права ведения чужих дел.

– Вы бы Тихон Лукич поостереглись так громко объявлять об этом факте, – толстяк покосился на казаков, глазеющих на витрину.

Казаки поехали дальше. Когда они добрались до Хлебной площади, к ним подбежала тётка в фартуке.

– Господа казаки, там, у трактира «Ревель», «горчичники» четверых мужиков хотят обнести! – закричала она.

«Горчичниками» в Самаре звали шпану. Говорили, что своё название «горчичники», те получили за то, что таскают в кармане горчицу. Её они сыплют в глаза своим противникам во время драки или жертвам при ограблении.

Казаки поскакали к трактиру «Ревель». На углу восемь «горчичников» окружили четырёх мужиков. «Горчичников» легко отличить от мужиков или мастеровых. Они ходят в коротких пальто, в красных сатиновых рубахах, перепоясанные поясом с кисточками. Картуз сдвинут на затылок. В лакированных сапогах, за голенищем которых нож или гирька на проволоке.

Услышав цокот копыт казачьих коней по мостовой, «горчичники» вмиг разбежались по подворотням.

– Спасибо вам господа казаки, – крестясь, поблагодарил невысокий мужик, лет пятидесяти, – уж думал, лишат нас жизни, христопродавцы.

Мужик снял картуз, и, поклонившись, продолжил:

– Плотники мы, меня Иваном кличут, а это сыны мои. Подрядились мы в деревне Старый Буян амбар срубить. Перед дорогой хотели в трактир зайти, потрапезничать, а тут эти тати налетели.

– Ну, ну, – усмехнулся Прохор, – налетят ещё раз, кричи: «Караул»! Тут полицейская часть неподалёку, может городовые, и услышат, прибегут на помощь, а нам дальше служить нужно.

Казаки уехали, а один из сыновей Ивана, спросил:

– Ну что батя, эти разбойники разбежались. Пошли в трактир, жрать охота.

– Что ты Васька! – вскричал отец. Он оглянулся: – Эти тати сейчас вернуться. Айда на рынок, там чаю с сушками попьём, да поищем мужиков, которые до Старого буяна едут, с ними и доберёмся.

Мужика этого звали Иван Степанович Чапаев. Жил он со своими сыновьями в селе Балаково Николаевского уезда Самарской губернии. Сам Иван был родом из деревни Будайка Чебоксарской волости Казанской губернии. Там же родились его сыновья – Михаил, Андрей и Василий. По правде говоря, Чапаев не фамилия, а прозвище. Предки Ивана – крепостные крестьяне. Были в его роду чуваши и эрзя 29 29 Эрзя – одна из этнических групп мордвы. . Степан – отец Ивана, сплавлял лес по Волге. По-русски говорил плохо. Когда, они с мужиками грузили лес, то Степан часто орал:

– Чапай, чапай! – это должно было означать: «Цепляй, цепляй!»

Так и прилипло к Степану прозвище – Чапай, а его сын Иван получил уже фамилию вместо прозвища – Чапаев. На бумаге эта фамилия появилась в 1884 году, когда у Ивана родился второй сын Андрей, в метрике ему написали фамилию «Чапаев». В 1887 году у Ивана родился третий сын – Василий, ему так же дали фамилию Чапаев. В 1897 году семья Ивана переехала в село Балаково. Иван был отличным плотником. Своему ремеслу он обучил и сыновей. Когда те подросли, появилась артель плотников, стали они колесить по деревням, выполняя плотницкие работы.

Деревня Старый Буян находится в месте слияния рек Буян и Кондура, в сорока километрах от Самары. События «Кровавого воскресенья» всколыхнули Россию, но мужику в деревне до этого дела не было. У мужика одно на уме – сев, сенокос, уборка урожая, молотьба.

Самарская губерния всегда считалась спокойной. Сюда в ссылку отправляли социал-демократов и эсеров. Со временем здесь сформировались сильные партийные организации эсеров и большевиков. Большевики пропагандировали своё учение среди рабочих в городах, эсеры вели пропаганду среди крестьян в деревнях. Руководители самарской организации эсеров снабжали крестьянские ячейки своей партийной литературой, при этом, не забывая и об оружии. В 1904 году в Самару был сослан эсер, учитель Сергей Акрамовский, а в селе Царевщина 30 30 Царевщина – ныне город Волжский Самарской области. жили ссыльные эсеры Сумгин Михаил и Девятов Иван, они вели пропаганду среди крестьян. Акрамовский объединил отдельные крестьянские ячейки эсеров в организацию «Крестьянское братство».