Владимир Колганов - Агентесса

Уже когда встретились в колонии и строили планы, как выпутаться из этой ситуации, Элен предложила такой вариант:

– Может быть, обратиться с просьбой к Идельсону?

Егор так и отпрянул от неё, еле сдерживая раздражение:

– Ни в коем случае! От него я никаких подачек не приму.

«Выходит, он даже мысли не допускал, что в тюрьму его упёк сам Идельсон. Но если моя догадка верна, тогда, получив компромат на Идельсона, я смогу доказать, что Егор не виноват! А впрочем, нет – ни следствие, ни суд никогда не признают своей ошибки. Так что же делать?»

На Москву спустилась тьма, и только далеко за полночь Элен поняла, что есть один-единственный вариант – имея на руках компромат на Идельсона, добиться встречи с президентом. Пусть он решает, что для него важнее – справедливость или же закон.

Прошло несколько дней, за это время Элен успела ещё раз навестить Егора, но не стала ему ничего рассказывать о сделке с СВР – таков был уговор с полковником. Только намекнула, что глава фирмы, где она теперь служила, предложил ей пару месяцев поработать в парижском филиале. Понятно, что Егор не возражал и, судя по всему, ничего не заподозрил.

И вот как-то утром позвонил полковник:

– Началось. Сегодня в СМИ появится информация о новом деле против Егора. Окно на границе будет открыто три дня. Вы готовы?

– Да.

– Тогда берите билет на ближайший рейс в Европу. И ни пуха, ни пера!

– Идите к чёрту!

Элен сказала это с удовольствием. Когда ещё удастся их послать так далеко?

Егор словно бы предвидел такую ситуацию – ещё когда шло следствие, через адвоката передал, чтобы Элен оформила себе Шенгенскую визу, так, на всякий случай. Адвокат обещал помочь – он и в этих делах оказался докой. А вот Егора избавить от тюрьмы не смог!

Элен летела через Прагу. И вот уже Париж… Что ж, с божьей помощью и засучив рукава можно приниматься за дело – дело, от которого зависела их общая жизнь, и её, и Егора.

Из аэропорта Руасси сразу позвонила Огюсту. Чего стесняться, если дело срочное? К счастью, он в Париже и, конечно же, безмерно рад – возможно, всё ещё надеется… Обещал прислать за ней машину, ну а Элен тем временем решила пообедать в ресторане, чтобы после дальней дороги набраться сил, а заодно ещё раз обдумать ближайшие планы. По сути, всё, что требовалось от неё, это войти в образ обиженной и оскорблённой. Тут даже не придётся играть – Егору и впрямь грозит новое судебное разбирательство, да и она находится в трудной, почти безнадёжной ситуации. Так что флаг ей в руки, и вперёд к победе добра над всеобщим злом.

Огюст оказался настолько мил, что сам приехал в Руасси, долго целовал ей руки, бормоча нежные слова. Когда раскрылась дверь его «пежо», Элен чуть не задохнулась от аромата цветов, которыми было завалено всё заднее сиденье.

– Огюст! Я польщена, но, право, это лишнее…

– Нет уж, позволь мне выразить свои чувства хотя бы так… – и уже усевшись на сидение водителя, продолжал: – Сейчас поедем в «Риц», апартаменты класса «люкс» для тебя готовы, всё оплачено вперёд на месяц, а вечером…

– Я хотела бы побывать у «Максима». Помнишь, в «Триумфальной арке»? Ах, как приятно было бы окунуться в атмосферу прошлых лет!

Огюст был слегка разочарован – видимо, уже забронировал столик в каком-то более шикарном ресторане.

– Ох, Элен! Ресторан уже совсем не тот, что прежде… Впрочем, твоё слово для меня закон. Если там не понравится, отправимся в другое место. Ну а пока едем, расскажи, с чем к нам пожаловала.

Такой переход от комплиментов и цветов прямо к делу Элен вполне устраивал. Если рассказывать сидя в номере отеля, пришлось бы разыграть драматическую сцену, чтобы произвести нужное впечатление – пустить слезу, а то и закатить истерику. А тут можно изложить всё по-деловому, почти без эмоций. Это уже потом она даст волю чувствам, чтобы усилить требуемый эффект – тогда Огюст из кожи вон вылезет, но сделает всё, как надо.

Итак, Элен рассказала о том, как состряпали дело против Викулова и его сотрудников, как Балясников, не выдержав издевательств, свёл счёты с жизнью, выбросившись из окна, как на суде дело фактически рассыпалось, поскольку прокуратура не смогла доказать корыстного умысла подсудимых, и тем не менее суд вынес суровый приговор.

Огюст слушал молча, только время от времени выражал свои эмоции, мотая головой, словно бы не веря, что подобное возможно. Особенно потрясло Огюста то, что произошло с Балясниковым – руль дрогнул в его руках, машину занесло, но обошлось без огорчительных последствий. Когда Элен закончила рассказ, они уже подъехали к отелю «Риц», а разговор продолжили уже в номере. И тут у Огюста возник вполне естественный вопрос: