Сергей Возный - Пастух для крокодилов

– Вид у него хамский.

– Ему положено – хозяин джунглей, как-никак, – проявила Кира внезапную разговорчивость. – Странно, что они вообще…

Богданов не сразу сообразил, что происходит, когда из соседнего зала посыпались гортанные команды на чужом языке и топот множества тяжело обутых ног. Спустя доли секунды вспомнил, что безоружен, но правая рука, рефлекторно обученная, продолжала искать на левом боку отсутствующую кобуру.

– Главное, не делай резких движений, – сказал Суханов без удивления. – Это просто облава, мы ни при чем.

Сквозь стеклянные двери хорошо просматривалась сцена в общем зале, вызванная вторжением двух десятков вооруженных солдат. Мирное население, согнанное в угол, особо не кипишилось – привыкло, видать. Выходили из толпы по одному, под дулами автоматов, подвергались качественному шмону и терпеливо ждали проверки своих документов. Двое солдат сноровисто шерстили сваленные в кучу корзины, мешки и сумки, игнорируя визг упакованной живности.

– Террористов боятся, – пояснил Дмитрий Константинович. -Режиму генерала Пхай Гонга вечно кто-нибудь, да угрожает, а он сторонник превентивных мер.

Трое камуфлированных хлопцев на входе в зал VIP служили этим словам наилучшим подтверждением. Стояли себе расслабленно, активных действий не предпринимали, но на нервы действовали ощутимо.

– А с нами что?

– Отпустят, но не сразу.

Минут через несколько ожил настенный динамик, предложив «господам иностранным туристам» проследовать в служебное помещение № 3 для беседы.

– Надо же, удостоились!

А что если вся катавасия затеяна с единственной целью – организовать покушение на одного из этих самых «господ- туристов»? Вполне конкретного одного? Подобный ход мыслей отдаёт психозом, но для профи вполне естественен. Правило № 1, золотое и неизменное – при работе с персоной повышенного риска любое изменение обстановки толкуется как угроза. Жаль, что в данной конкретной ситуации даже стопроцентная готовность не поможет из-за численного перевеса противника.

В коридоре все оказалось спокойно, да и в «служебном помещении № 3» киллеров не видать. Офицер зато наличествует – лет сорока, с тонкими «пиночетовскими» усиками, всем своим видом наводящий на мысли о японских милитаристах времен Второй Мировой. На отутюженном, оливкового цвета кителе непонятный значок и нарукавная нашивка в виде двух слонов, опирающихся на пальму. Герб республики Сайбан.

– Ворэнт-офицер Чанг Пай, – вскинув не по-нашенски руку к козырьку, хозяин кабинета указал на шеренгу стульев. -Присаживайтесь, господа.

А офицер-то, оказывается, вовсе и не офицер. Насколько помнилось Богдану из казанцевской справки, устройство своих вооруженных сил республика Сайбан почти полностью скопировала у Британии, а значит как там, так и здесь ворэнты эти самые являются подобием советско-российских прапорщиков.

– Господа, я прошу прощения за вынужденные неудобства, которые объясняются сложной ситуацией в стране, – по-английски прапорщик Чанг Пай ботал вполне сносно, хотя и с кошмарнейшим акцентом. «Пиджин-инглиш», что поделать.

– Многочисленные мятежные группировки пытаются помешать народу Сайбана достигнуть высокого уровня экономического развития и, к сожалению, некоторые лица за рубежом поддерживают наших мятежников…

«Тебе бы замполитом быть! – подумалось Богдану невольно. – Загонял бы солдатам про лучшую жизнь и «высокий уровень» да жил себе припеваючи. Какой ты, к чертям собачьим, ворэнт!»

– Надеюсь, господа туристы поймут и не откажутся объяснить цель своего прибытия в нашу страну.

– Я отвечу, если позволите, – в свое время Богдана долго учили обхождению с представителями власти и сейчас, почти не задумываясь, решил резать правду-матку. Дешевле обойдется.

– Я являюсь телохранителем, референтом и переводчиком господина Суханова, вот мое удостоверение… Целью прибытия является охота… Лицензия принадлежит проводнику… Все согласовано.. Все законно…

Еще через полчаса занудный ворэнт-офицер исчерпал перечень вопросов и козырнул почти разочарованно:

– Желаю удачной охоты, господа.

– Сглазите, – рассмеялся Богдан. – У нас на родине говорят: «Ни пуха, ни пера».

– Что?

– Это идиоматическое выражение, порожденное старинными суевериями. Проще говоря, охотнику желают, чтобы он не сумел добыть ни зверя, ни птицы.

–Но почему?

– Потому, что… от зависти, наверное, – поспешил Богдан выбраться из дебрей русского фольклора на более понятную азиатам тропу. – В древние времена охотники жили лучше других и все им завидовали. Злые были люди тогда, нехорошие.