Олег Якубов: Волчья стая. Кровавый след террора

— Что вы имеете в виду, господин президент? — спросил я тогда Ислама Каримова. Прекрасно понимая, какой последует ответ, и удивляясь тому, как четко и остро обнажил этот политик проблему, которую и впрямь весь мир, словно сговорившись, перестал замечать.

— Срабатывает извечный принцип — своя рубашка ближе к телу, — пояснил Ислам Каримов. — Я ведь только что отметил, что когда беда случается в Европе, то применяются все современные средства. А когда война идет в Афганистане, когда наркотики и боевики из этой страны расползаются по всему миру, никто этого не замечает. А как можно не видеть того, что масштабы афганских событий уже угрожают всему цивилизованному миру. А безопасность не может быть разделимой регионально, она не имеет границ. И проводить страусиную политику крайне опасно, ибо пострадать от этого могут не только отдельные регионы, но и человечество в целом.

— Но ведь ракетный удар Соединенных Штатов по Афганистану — подтверждение того, что конфликт действительно перешел региональные границы, не так ли? — снова задал я вопрос.

Не так, вернее, не совсем так, — возразил президент. — Вы задали вопрос напрямую, я прямо на него и отвечу. Обстрел американцами баз террористов, в соответствии с нормами международного права, соотносится с тем, что каждая страна имеет право защищать себя и своих граждан. Но такой удар и такую акцию США должны были согласовать с Советом Безопасности ООН. И тогда этот шаг Америки был бы более действенным и эффективным. Ведь речь идет не о том, чтобы уничтожить один полигон боевиков в Афганистане. Именно решение Совета Безопасности ООН придало бы действиям особую значимость и отрезвляюще подействовало бы не только на тех, по кому нанесен удар, но и на тех, кто сегодня пыжится, пытаясь доказать, что эти удары — не политическая акция, а всего лишь американский беспредел. Выскажу и еще одно свое убеждение: я считаю, что борьбу с терроризмом, религиозным фанатизмом, радикализмом нельзя вести методами разовых ударов. Здесь должна быть введена международная система неотвратимости наказания. А то ведь получается, что Узбекистан в своем стремлении бороться в соответствии с международными правовыми нормами остается чуть ли не в одиночестве, ибо мощные развитые государства не используют механизм Совета Безопасности ООН, дабы создать действенную систему борьбы с крайним радикализмом, национальным фанатизмом, терроризмом.

Политологи разных стран все чаще говорят о том, что Узбекистан представляет собой уникальное явление на мусульманском Востоке, отличаясь взвешенной, умеренной политикой, отмечая при этом нашу целеустремленность в осуществлении этой политики. И я, как президент, вижу перспективы своего народа, который доверил мне свою судьбу и которому я за это доверие бесконечно благодарен. Поэтому, когда речь идет о моей позиции, то следует понимать, что это позиция моего народа, а посему я отвергаю даже саму мысль о каких-либо компромиссах, когда речь идет о судьбах не только нынешнего, но и будущего поколения. Того поколения, которому должна быть гарантирована спокойная жизнь, жизнь, которой никто и ничто не угрожает. И было бы неверно говорить, что это политика Каримова. Это прежде всего политика народа.

Именно это интервью с президентом Республики Узбекистан Исламом Каримовым я вспомнил спустя пять месяцев, 16 февраля 1999 года, после того как в Ташкенте прозвучали взрывы. Не открою ничего нового, если скажу, что сила политика, а тем более политика, стоящего во главе государства, заключается в том, насколько он обладает даром предвидения. Не предугадывания ситуации, а именно ее предвидения и прогнозирования на основе четкого анализа множества факторов и фактов. Практически разрабатывая и теоретически обосновывая концепцию безопасности своего государства, президент Каримов был озабочен тем, чтобы Узбекистан не оказался в некой политической изоляции. Любые меры по борьбе с внутренней оппозицией воспринимались Западом как нарушение узбекским руководством прав личности. В средствах массовой информации по любому такому поводу начиналась сущая истерия. Да что там истерия! Назову вещи своими именами ~— эта была натуральная травля правительственного режима. Узбекистану навешивались ярлыки полицейского государства, где «на корню душат демократическую оппозицию». Но именно он, президент Ислам Каримов, как никто иной понимал, что все эти выпады против его страны лишь развязывают руки тем истинным противникам современного Узбекистана, кто, уже не скрываясь, всерьез заговорил о свержении существующего конституционного строя, о провозглашении в республике исламского государства. Президент Каримов понимал, что удар возможен и стране придется его отражать. И этот удар был нанесен по Узбекистану 16 февраля 1999 года.