Верт Уильямс - Ада Даллас

Я хотел было ответить, что она мне тоже нравится, но ограничился тем, что сказал:

– Что ж, очень рад.

– Спасибо.

Мы шли по песку, в котором по щиколотку утопали ноги, а потом остановились, подставив ветру лицо, поглядеть на море и на белый серп нарождавшейся луны. Прохладный ветер шевелил ее волосы, тускло блестевшие в лунном свете.

– Вам не холодно?

– Нет. Здесь так хорошо!

Но я все равно снял пиджак и накинул ей на плечи. Моя рука коснулась ее плеча; оно было упругим и прохладным.

– О, спасибо.

Я еще раз, теперь уже не случайно, коснулся ее плеча, и она прильнула ко мне.

На следующее утро первое, что я увидел, проснувшись, была Ада, в то время известная мне под именем Мэри Эллис. Воплощение чистоты, в своем белом платье, она сидела в кресле и читала утреннюю газету, а на ее золотисто-смуглом лице не было и следа сна или усталости.

– Доброе утро! – поздоровалась она.

– Доброе утро!

Все выглядело вполне пристойно.

Мы позавтракали в кафе и отправились купаться на узкую полосу песка позади мотеля. "Я всегда вожу с собой купальный костюм", – сказала она. Позже, когда мы лежали на горячем песке под обжигающими лучами солнца, она вдруг спросила:

– Тебя ничего особенно не трогает, правда?

Я удивился и поэтому ответил почти искренне:

– Возможно.

– Жаль. Плохо, когда человека ничто не трогает.

Угадала, подумал я. Меня именно Ничто не трогало. Я очень положительно и конкретно относился к моему Ничто. Я почти любил это Ничто с заглавным "Н", я был погружен в него и не имел никакого намерения из него выбраться. Оно существовало и принадлежало мне одному. Затянуть меня снова в ловушку никому не удастся.

– Ну, не так уж плохо, – отозвался я на сей раз искренне.

Она взглянула мне в лицо.

– А я считаю, что плохо. По-моему, лучше уж увлекаться чем-нибудь дурным, чем вообще ничем.

– Я придерживаюсь другого мнения.

– Тебе надо встряхнуться.

Ее гладкое, молодое, но не юное лицо не менялось, не хмурилось, однако на нем явно проглядывала озабоченность.

И я почувствовал благодарность. Мне хотелось сказать ей правду, объяснить, что я не пребываю в состоянии сна, а вообще не живу и что то же самое в недалеком будущем случится и с ней. Но я ничего этого не сказал. Она и сама скоро узнает.

– Может, и так, может, ты и права, – на этот раз солгал я.

– Хорошо бы нам снова увидеться, – предложила она. – Хочешь?

– Конечно. Мой телефон в справочнике. В новоорлеанском.

На ее лице отразилось крайнее изумление.

– Разве ты из Нового Орлеана? У тебя на машине номер... – Она запнулась, и на ее лице опять появилась улыбка. – Это твое настоящее имя? А кем ты работаешь? Впрочем, если не хочешь, не говори.

– Я работаю на телестудии.

Позже я всегда буду помнить, что она выразила желание снова встретиться со мной до того, как узнала, что я представляю собой благоприятный случай. Если меня и использовали, то по крайней мере сначала я виделся ей в иной роли.

Но, когда она услышала слово "телестудия", на ее лице, по-прежнему спокойном, появилась какая-то настороженность. Умей она шевелить ушами, они бы явно настроились вперед. По-видимому, боги, которые ей покровительствовали, а то и собственный ангел-хранитель в ту минуту указали ей на меня, и она приняла это к сведению.

Но она лишь кивнула.

– А чем ты занимаешься? В Новом Орлеане, разумеется, – поспешил поправиться я.

Она посмотрела мне в лицо и улыбнулась:

– Хожу в колледж Софи Ньюкомб.

– Я спрашиваю серьезно.

Колледж Софи Ньюкомб – самое аристократическое учебное заведение на крайнем юге.

– Учусь в колледже Софи Ньюкомб.

– Боже мой!

Она звонко рассмеялась.

– Мне бы не следовало говорить тебе об этом, но это чистая правда. В следующий раз, когда мы увидимся, я расскажу тебе все подробно.

А потом это было в Новом Орлеане. Я и не думал, что мы встретимся. Нет, я, конечно, не забыл ее, но вовсе не думал увидеться с ней опять. Я рассматривал наше знакомство как одно из тех приключений, что порой выпадают по мановению волшебной палочки, но никакого продолжения не имеют. Спустя две недели, услышав ее голос по телефону, я узнал ее только тогда, когда она сказала:

– Я же обещала позвонить.

И я почувствовал, как меня охватило волнение.

– Хочешь повидаться?

Ее прямота могла бы показаться назойливой, если бы мне самому не хотелось с ней встретиться.

– Разумеется, – ответил я. – Приходи, выпьем по стаканчику.