Михаил Байков - Достигая крещендо

– Ну, поздновато вспомнила. Давно бы уже проследили за его контактами и за передвижением всех наших.

– Это обязательно нужно проверить, возможно, узнаем что–то о планах Лапина, – сказала Орлова, сетуя на себя за слова, подтолкнувшие Божесова к завершению разговора и переключения на другую тему. – Что ты решил по Князеву?

– А должен был? С его пэрвой любовью разбирайся сама, по совести. Но потом я приглашу его в наш клуб «франчизма» точно.

– Вряд ли согласится на политическую деятельность, хоть и разделяет наши взгляды, – отмахнулась скептически Орлова.

– Поддержит, ты плохо читала его книгу! – посмеялся Божесов.

«Как будто ты читал внимательно, литератор», – ласково поругала Божесова Елизавета Николаевна. Он будто услышал её мысли и мгновенно отреагировал:

– Знаешь, какая метафора была заложена в образ Лолиты у Набокова и в образ Лары у Пастернака в «Докторе Живаго»?

Орлова посмотрела на него с вопросительным выражением усталого лица.

– Это метафора самой России, которую грязно и безумно имеет сильный властелин. Пошляк и растлитель. Гумберт и адвокат Комаровский соответственно олицетворяют такую грубую и инерционную в своей жестокости власть…

Божесов уже стоял у двери. Елизавета Николаевна тоже была вынуждена спуститься в прихожую, выслушивая его слова с ласковым огоньком в глазах, но делая недовольный вид человека, не желающего придаваться пустословию.

– Божесов, я иногда удивляюсь, как ты можешь быть таким эффективным политиком–управленцем, – проворчала Орлова, провожая Михаила Александровича. – Ты ведь само противоречие! Идеалист с собственными представлениями о действительности, лишённый хоть какой–нибудь возможности анализа происходящего. Даже прокуратура тебя ничему не научила…

– Да, – отвечал самоуверенно Божесов, театральничая, – Я в некотором роде разочарованный шизоид, понявший, что мои взгляды не всем интересны, а потому силой приучающий людей к ним. Мне трудно понять человека с его постоянными проблемами, поисками себя, исследованиями недостатков, поисками поводов для борьбы! Да это и невыносимо, Лиз, если быть честным.

– Ну, началось в колхозе утро… – прошептала Орлова, облокачиваясь на тумбу в холле.

– В школе я учился хорошо и даже чуть–чуть отлично, но всё это только благодаря моей исполнительности, умению налаживать отношения с учителями и расчёту в получение нужных оценок для итогового четвертного результата. Точно это же спасло меня в вузе… Вообрази, за 5 лет я не пропустил ни одного занятия! И только благодаря моему постоянному присутствию в университете меня не отчислили… Я ведь плохой юрист, ты знаешь… Потом мы с тобой познакомились и, поддавшись свойственной нам с тобой театральности, вопреки всем протестам твоего властного отца, Царство ему Небесное, – сказал Божесов без особого сожаления, – Поженились как невероятно умные прогрессисты, без трёхдневной свадьбы, знакомых, платьев и лимузинов… А потом всё так закружилось, завертелось. Что вот я, умеющая «казаться» бездарность, стал премьером.

– Брависсимо, на слезу умеешь пробить, – похлопала Орлова саркастично. – Давай я спать пойду, а ты думай о светлом будущем. Иногда проще соглашаться с тобой.

– Я знал, что ты правильно меня поймёшь, – сказал Божесов, чмокнув её в лоб и, пританцовывая, удалившись.

«Какой бы бред не придумал, всё у него получается… – проворчала Орлова. – Божесов ты или Дьяволов?»

Она поднялась в спальню, отделанную красными тканями, и упала на мягкую просторную и высокую кровать. Погружаясь в сон, она услышала звук уведомления и на автомате, руководствуясь рабочими привычками, протянула руку за телефоном. Божесов написал ей:

« Так вот, Лиза, рано или поздно мы все приходим к простому выводу – Лолиту надо было не насиловать, а воспитывать… Так и России нужны воспитатели, любящие и направляющие её)) »

Неожиданная мысль Елизаветы Николаевны о Клёнове оказалась правдивой. После несчастного случая с Мировичем Красенко негодовал, передав своё настроение и Лапину. Они начинали чувствовать, что Божесов о чём–то догадывается, и были уверены в его способности инициировать гибель сотрудника Службы безопасности. Их планы резко смялись – первоначально они планировали собрать компромат на Божесова, принять конституционные поправки, допустить Божесова к выборам и в момент фактически двусторонней борьбы предать делу ход. Лапин отдавал себе отчёт, что сильно рискует, устраивая подобное политическое шоу, но, если бы он арестовал Божесова раньше выборов, то игроки его команды, грамотно рассованные по ключевым постам в системе федеральной власти, остались со своими должностями и причиняли бы вред существованию Лапина. Но во время выборов команда Божесова сплотилась вокруг него, покинув службу, а значит, была бы также скомпрометирована громким уголовным делом. Уверенность основывалась ещё и на том, что Божесова совершенно не любил бизнес и финансирование его избирательной кампании стояло под вопросом… Однако информация, добытая следствием, убедила менять стратегию.