Грэм Грин: Грэм Грин — Стамбульский экспресс

— Есть известия от Экмана?

— Нет, сэр, — ответил Джойс.

Майетт просмотрел несколько писем, а затем оставил Джойса, как верного пса, принюхиваться к письменному столу Экмана и к его грехам.

— А теперь завтракать, — предложил Майетт. Стейн облизал губы. — Проголодались?

— Я рано ел утром, — ответил Стейн без упрека в голосе.

Но Джанет Пардоу и Сейвори не стали их дожидаться. Они уже пили кофе с ликером в выложенном плитками ресторане, когда вновь пришедшие присоединились к ним и начали громко радоваться тому, что Майетт и племянница Стейна встретились в поезде и стали друзьями. Джанет Пардоу помолчала, она безмятежно посмотрела на Стейна и улыбнулась Майетту. Ему показалось, что она хотела сказать: «Как мало он о нас знает», и он улыбнулся ей в ответ, прежде чем вспомнил, что знать-то, собственно, нечего.

— Значит, вы двое составляли друг другу компанию всю дорогу от Кёльна, — сказал Стейн.

— Ну, я думаю, ваша племянница больше виделась со мной, — вмешался в разговор Сейвори.

Но Стейн продолжал, не обращая на него внимания:

— Хорошо узнали друг друга, а?

Джанет Пардоу слегка раскрыла мягко очерченные губы и тихонько сказала:

— О, у мистера Майетта была другая подружка, он знал ее лучше, чем меня.

Майетт отвернулся, чтобы заказать завтрак, а когда снова стал прислушиваться к ее словам, она говорила с прелестным нежным лукавством:

— О, знаете ли, она была его любовницей.

Стейн добродушно рассмеялся.

— Вот шалун! Посмотрите на него, он покраснел.

— Представляете себе, она ведь от него убежала, — продолжала Джанет Пардоу.

— Убежала? Он что, бил ее?

— Ну, если вы его спросите, он постарается окутать это тайной. Когда паровоз сломался, он поехал на машине назад до предыдущей станции и там искал ее. Отсутствовал целую вечность. А уж какую тайну из этого сделал! Он помог кому-то сбежать от таможенников.

— Ну а девушка? — спросил Стейн, игриво посматривая на Майетта.

— Она убежала с доктором, — вставил Сейвори.

— Он ни за что не признается в этом, — сказала Джанет Пардоу, кивнув в сторону Майетта.

— Да, я в самом деле из-за этого чувствую себя немного неловко, — согласился Майетт. — Позвоню консулу в Белград.

— Позвоните своей бабушке! — весело воскликнул Сейвори и беспокойно посмотрел на того и на другого.

У него была такая привычка: если он вполне доверял своим собеседникам, то выдавал какое-нибудь умиротворяющее просторечье — в прошлом это помогало ему за прилавком магазина и в общежитии приказчиков. Он до сих пор порой упивался тем, что получил признание, что живет в лучшем отеле, разговаривает на равных с людьми, с которыми когда-то и не осмеливался общаться, разве что через прилавок поверх рулонов шелка или груды оберточной бумаги. Важные дамы, приглашавшие его на свои литературные вечера, приходили в восторг от его манеры выражаться. Какой смысл было разыгрывать роль писателя, возвысившегося от торгового прилавка, если не сохранять чуть заметных черт своих предков, не напоминать, что когда-то проводил распродажи?

Стейн сердито посмотрел на него.

— Думаю, вы совершенно правильно поступите, — сказал он Майетту.

Сейвори сконфузился. Эти люди принадлежали к тому меньшинству, которое никогда не читало его книг, не знало, что он претендует на внимание к себе. Они просто считали его вульгарным. Он сел поглубже в кресло и спросил Джанет Пардоу:

— А доктор? Разве ваша приятельница не интересовалась доктором?

Но Джанет видела, что остальные относятся к нему неодобрительно, и не захотела вспоминать длинную скучную историю, которую мисс Уоррен ей рассказала. Она резко оборвала его:

— Я не могу вести учет всех, кем интересовалась Мейбл. Ничего не помню об этом докторе.

Стейн был только против вульгарных выражений Сейвори. Ему очень нравилась легкая, в рамках приличий, болтовня о какой-то девушке. Она укрепляла важную для него дружбу с Майеттом. Когда первое блюдо было уже подано, он вернулся к этому разговору:

— А теперь расскажите нам поподробнее, что там замышлял мистер Майетт.

— Она очень хорошенькая, — сказала Джанет Пардоу, стараясь быть великодушной.

Сейвори взглянул на Майетта, не обиделся ли тот. Но Майетт был слишком голоден, он наслаждался своим поздним завтраком.

— Она подвизается на сцене, правда? — спросил его Стейн.

— Да. Варьете.

— Я же сказала, она из варьете, — заметила Джанет Пардоу. — Слегка простоватая. Вы ее и раньше знали?