Хаджи-Мурат Мугуев: Кукла госпожи Барк

– В чем дело, товарищ полковник? Чем провинилась Краснова, что привлекла к себе такое внимание? – обеспокоенно спросил он.

– Да вины никакой нет, но человек она новый, нам интересно ознакомиться с ее делом. Она сейчас в санчасти?

– Так точно… должна быть на работе. У нее прием.

– А скажите, товарищ майор, этот порошок «дигиталис» или что-нибудь другое? – подавая врачу порошок, оставленный Красновой, спросил я.

Начсанотдела развернул бумажку, понюхал содержимое ее и, недоуменно поднимая плечи, неуверенно сказал:

– Нет, что-то не похоже на дигиталис… тот порошкообразный, как, скажем, мука, а тут видны кристаллы.

Он еще раз внимательно оглядел порошок и чуть капнул на него из стакана. Запах горького миндаля разнесся по комнате. Майор воззрился на меня, на его лбу выступил пот.

– Ска-жите, – задыхаясь, спросил он, – этот порошок… оставила Краснова?

Я молча кивнул головой, продолжая глядеть на растерянное лицо майора.

– Да ведь это… цианкалий!.. Самый страшный яд!!! – вдруг закричал он. – Врач не мог так ужасно ошибиться… Значит… – И он в ужасе замолчал.

Я снова утвердительно кивнул головой. Майор тяжело опустился в кресло.

– Я сейчас позвоню в санчасть… – вскакивая с места, крикнул он. – Прикажу, чтобы ее задержали.

– Поздно, майор, думаю, что эта самая… – я подчеркнул, – «Краснова» уже далеко от вашего санотдела. Но все же звоните.

– …Капитан Краснова полчаса назад ушла, – доложил дежурный по санчасти. – На осмотр больного полковника… – И он назвал мою фамилию.

– Вот видите, – засмеялся я, хотя мне было совсем не до смеха.

– Если она найдется или случится что-нибудь важное, звоните на квартиру полковника, я нахожусь у него, – приказал майор и, вешая трубку, растерянно произнес: – Вот так дела-а!

У подъезда послышался шум останавливающейся машины, а спустя минуту в коридоре послышались шаги.

– Можно? – раздался голос, и в комнату вошел генерал в сопровождении капитана Аркатова.

– О-о, да вы выглядите просто превосходно, – пожимая мне руку, сказал генерал, – а по рассказам врача… – он иронически улыбнулся, – вам лежать и лежать.

– Красновой? – спросил я.

– Да, хотя, я думаю, она такая же Краснова, как я китайский богдыхан. Ну, майор, где ваш военврач? – обратился он к начсанотдела.

– Была в санчасти, но полчаса назад будто бы направилась сюда.

– Именно «будто бы»… Ну, ладно, не иголка в стогу, не потеряется, найдем ее… Итак, майор, вы сейчас силою вещей вовлечены в события, которые произошли вокруг вас. Для следствия необходимо, чтобы вы были немы и забыли то, что уже известно вам.

– Понимаю, товарищ генерал, можете быть уверены, – вытягиваясь по струнке, сказал начсанотдела.

– Вот личное дело этого врача: «Анна Александровна Краснова, 32 лет, уроженка Краснодара, из рабочей семьи… так… незамужем. Образование – Ростовский мединститут, кандидат партии с февраля 1941 года. Участие в войне – Западный фронт, терапевт медсанбата 29-й гвардейской стрелковой дивизии… Как видите, все по форме, ни к чему нельзя придраться. И характеристика из санупра фронта отличная, только… только, – приближая к глазам личное дело, повторил генерал, – карточка ее несколько неровно наклеена, чуточку как бы вкось… дайте-ка лупу, – и, разглядывая в увеличительное стекло документ, он сказал: – Да, так и есть, чуточку, на самую малость, на какую-либо чуточку, карточка наклеена вкось, и вот, глядите, буквы печати «…дейской стрелковой» чуть расплывчаты – ниже слов «пехотной дивизии»… – и, обернувшись к Аркатову, спросил: – Когда надеетесь найти эту особу, капитан?

– Самое позднее к вечеру, – сказал Аркатов, раскладывая на столе бумаги. – Хотя надо помнить, – взглянув на часы, сказал он, – что с момента ее ухода из санчасти прошло больше двух с половиной часов. Вино, как мы и предполагали, оказалось отравленным синильной кислотой. Вот анализ лаборатории, – закончил Аркатов.

– Разнообразная дама, – улыбнулся я.

– Как это? – не понял генерал.

– Вам – синильной, а мне вот оставила порошочек для усиления сердечной деятельности… – беря со стола пакетик, сказал я, – цианистый калий… Усердно уговаривала принять перед обедом. А предварительно пыталась инъекцию какую-то сделать…

Начсанотдела, бледный и растерянный, в ужасе слушал наш диалог.

– Какая негодяйка! Несомненно, гестаповская преступница, оставленная здесь, – наконец выговорил он.

– Ну, это наши органы выяснят дальше, а теперь, майор, возвращайтесь обратно в санчасть и, как только получите из сануправления фронта дополнительные данные о Красновой, немедленно же доложите мне.