Валериан Скворцов - Шпион по найму

Он строчил без запинки и, видно, не собирался останавливаться. Надо было выручать и его, и себя, поэтому я сказал:

— И достаточно… А то ты, возбудившись, решишь, что переплачиваешь, и отыграешься на моем гонораре!

— Все-таки давай договорим, Бэзил! Я не меняюсь в главном, ты знаешь меня. И я знаю, что и ты вряд ли когда-нибудь станешь иным. Во всяком случае, лучше — никогда. Ты примитивный приспособленец. Я понимаю, таким тебя лепила жизнь. Не на кого надеяться. Тебя и твою семью выручали золото и изворотливость. А также умение удариться в бега, уйти на дно и затаиться… Мне известно про развалюху на великой реке-матушке и известно, какие деньжата ты всаживаешь в её реставрацию. Собрался отлынивать… А ведь, наверное, знаешь выражение — рубль вход, да два выход… Давай-ка поговорим о тебе? А?

— Про развалюху — это шантаж. Россия свободная страна, и я в ней свободный гражданин, наделенный священным правом собственности… Как я распоряжаюсь ею — это предмет моих интимных переживаний совместно с налоговой полицией. Не более… Не ты ли помогал получать ко всем другим моим паспортам ещё и советский, который считается теперь российским, а? Уф, какая недостойная перепалка! Из-за пошлых денег! Рубль да два… Где они?

Шлайн выскочил из кресла и побежал вокруг картонных коробок. Надо полагать, работа возобновлялась. Отношения выяснены. Хотя и с неизвестным пока результатом. Во всяком случае, пустопорожние разговоры объявлялись законченными.

В Лейпциге кригскамарад Дитер Пфлаум, на время, которое пришлось томится в гостинице «Меркуре» на углу Аугустусплатц и Прагерштрассе, с определенным расчетом одолжил мне свой ноутбук. Компьютер имел удаленный доступ к банку данных частного института, где Дитер подвизался внештатно. Я не ленился черпать из банка справки, в которых относительно шлайновской конторы и её инопланетян сообщалось:

«Нарастание накладок и рисков, которые не связаны с делом. Изношенность инфраструктуры минимизирует КПД операций, а действия оперативников делает излишне рискованными. Качественные и опытные кадры распределены по публичным ветвям власти, заняты администрированием. Их замены и пополнение в спецслужбах — удручающи. Чеченские результаты деморализующие. Один агент сравнил свою работу в Грозном с игрой в бильярд на рваном сукне криво поставленного стола. Такое ощущение, сказал он, будто под одну из дефектных ножек сунули скомканную сигаретную пачку. Риски усугубляются неэффективным управлением, корыстным предательством… Отказы от заданий учащаются, как и увольнения по собственному желанию. Смешно, как сказал этот агент, погибнуть из-за того, что в туалете сам по себе рухнул потолок… Конечно, это гипербола, намек на использование внешних подразделений спецслужб во внутриполитических целях».

И еще: «Многие сотрудники публикуют книги. Гвалт — в политическом смысле — царит обычно в разгромленной команде; молчание означало бы, что возможности отыграться изыскиваются и постоянно используются. Однако, судя по публикациям в прессе и разговорам, общей рабочей технологии нет, это не корпорация…»

Бедный, бедный Ефим Шлайн.

Бедный и я вслед за ним.

— Да ты слушаешь ли меня, Бэзил?

— Конечно, Ефим. Ты говорил о визите в здешние места московского деятеля, который собирается спасти Балтику от терроризма, экологической катастрофы, венерических заболеваний, инфляции, наркомании и, кажется, ещё безработицы…. Для маскировки благородных намерений скромный тип сделает на машине бросок из Минска в Псков, переправится через Нарву и проведет в Таллинне три дня инкогнито. Здесь последуют… как их… ну, консультации с эстонцами относительно возможности вывоза из Калининградского анклава на эстонском плавсредстве полторы сотни бочек с химической заразой. Бочки купил в Германии калининградский концерн «Экзохимпэкс», да и забыл, вроде бы, зачем… Я правильно понимаю дело?

— Введу в обстановку…

— Может быть, преждевременно? Мы не договорились еще, какую работу предстоит выполнять и по каким тарифам…

— Обсудим размер твоего гонорара после постановки задачи, идет?

— Марика! Марика! — позвал девушку теперь я.

Пиво и кока-колу принес, однако, папаша Тоодо Велле. Шлайн почти не обратил на него внимания.

Вот полюбуйся на этого давнишнего друга шлайновской конторы, сказал я себе, полюбуйся и крепко запомни все — хромоту, вдовство, искалеченную дочь, одиночество и во что его, сукина сына, и его дом превратили в благодарность за подвиги. Наглядись на все это и наберись страха, как можно больше страха. Тебе это пригодится, бесстрашный герой, шелудивая одинокая гиена Бэзил Шемякин. И наберись не простого дешевого страха за собственную шкуру. Наберись настоящего страха — за своих близких…