Приключения интеллигента, едва не сделавшие его фашистом.

- А может зря так с любителями баранины? – неуверенно произносит он. – У мусульман с такими делами, я слышал, строго – пьяниц палками забивают до полусмерти, наркоманов просто убивают, проституток то ли на куски режут, то ли отстреливают. В общем, правильно поступают. Черт его знает! – пожимает он плечами. – Вроде правильное мировоззрение у людей на той стороне, но как-то вот оно не подходит нам. Почему? И так ли уж хороши те, кто исповедует принципы Мухаммада?

Придя домой, быстро разделся, прошел на кухню. Пицца летит в микроволновку прямо в упаковке, палец небрежно давит кнопку электрочайника. Тихо щелкает дверца холодильника, на столе появляется мятый пакет соуса. Апполинарий не глядя выдавливает толстую колбаску на кусок батона и сует в пасть. Рот наполняется печеным тестом и пополам с жирным соусом из майонеза, соленых огурчиков и перца. Апполинарий удовлетворенно трясет головой, по пустой квартире разносится довольное мычание. «Заморив червячка» Колышев садится за компьютер. Монитор загорается синим небесным пламенем, выскакивает заставка – что-то в море! – ее меняет гугловская белая витрина. Пальцы проворно касаются клавиш, в окне поиска пишутся слова.

- Может, я не прав? Может, я один такой урод, все вижу в черном цвете? – бормочет он под нос. – Вдруг всё не так?

Первой строкой идет ссылка на архив столичной газеты. Апполинарий тычет стрелкой и тотчас появляется статья. Материал оказывается настолько интересным, что Колышев не услышал мелодичного звона микроволновой печки, сообщившей о готовности пиццы …

© "Московский комсомолец", 01.11.2002

Cлоеный пирог с тротиловой начинкой

Почему чеченские бандиты так вольготно чувствуют себя в столице

Олег Фочкин, Юлия Азман, Рита Мохель

Николай Сулейманов по кличке Хоза теперь помогает чеченцам с того света

Это неправда, что в Москве не бывает мирных чеченцев. Их очень много. Просто с течением времени от вольного московского воздуха с частью из них происходят странные превращения.

Не выдержавших ритма большого города студентов отчисляют. Коммерсантов ставит на место сама жизнь: они быстро понимают, что обманывать легче и, если честно, привычнее.

Вот эти две категории граждан и становятся платформой чеченской преступности. Пополняют же эту общность соплеменники-беспредельщики, прибывшие покорять Белокаменную на гоп-стоп.

Разросшейся банде нужны, конечно, хорошие связи — и в нее постепенно вливаются представители общественных движений и партий, а также работники органов власти и управления. С началом войны в этот многослойный пирог добавились еще “розочки” из боевиков-террористов. И получилось блюдо под условным названием “чеченская мафия в Москве”.

Студенческая община

В начале 80-х Грозному разрешили засылать в столицу “десант” — абитуриентов. (Трех грозненских вузов — нефтяного, педагогического институтов и университета тамошней молодежи, видимо, не хватало). И потек в Москву постоянный людской ручеек, причем ехали только юноши, чеченки к наукам почему-то не тянулись. Эта абитура не потела на экзаменах — национальным кадрам были обеспечены вне конкурса, по разнарядке, места в лучших вузах — МГУ, МИИТе, Институте стали и сплавов, “плешке”, “керосинке” и др.

Надо сказать, что самый знаменитый чеченский студент Шамиль Басаев, который в 1987 г. поступил в Московский институт инженеров землеустройства, а через год был отчислен за неуспеваемость, по всему, не был льготником. До этого он трижды самостоятельно пытался поступить в МГУ на юридический, но заваливал экзамены.

Льготники селились в вузовских общежитиях. Но стоило чеченскому мальчику очутиться в общаге, он, как кукушонок, выживал соседей. В его комнате обязательно поселялись неизвестно откуда взявшиеся земляки, потом они перебирались в соседние комнаты, занимали целые этажи.

Вскоре в МВД, КГБ и даже в ЦК КПСС посыпались родительские жалобы. Их блатные детки обучались в престижных вузах вместе с чеченцами, и родители взвыли: “чехи” обкладывают богатеньких студентов данью, не дают прохода, бьют.

Заниматься буйными студентами поручили МУРу. Работать приходилось по-тихому. Проводили в общагах рейды, сотрудников на них бросали со всех отделений. Учитывая “горячий” темперамент “клиентов”, привлекали и подразделение быстрого реагирования (такое подразделение из 24 человек еще в те годы было в МУРе — нечто вроде последующего СОБРа).