Рэймонд Хоуки - Побочный эффект

— Пускай этим займется флот и начнет операцию по розыску и уничтожению этих существ.

— Флот этим уже занимается. Но не в том дело, — продолжал Форрестол. — Подумайте, если Снэйту удалось провести все эти опыты на одном из Багамских островов, то чего могут достичь ученые в Массачусетском, Стэнфордском, Калифорнийском и Корнеллском университетах…

— Хэнк! — захихикал президент. — Хэнк, а может, Снэйту удались его эксперименты именно потому, что он не работал в Калифорнийском технологическом институте или в Корнелле!

— Это все прекрасно, но попробуйте-ка объяснить это людям, которые начнут пикетировать университеты и научные учреждения, работающие на оборону. Но это еще не самое страшное. Советники Шнайдера полагают, что, как только уляжется шум, связанный с этой историей, мы столкнемся с доселе неведомыми нам настроениями, которые охватят страну и перевернут вверх дном всю нашу жизнь.

— Не понимаю вас, — отрезал президент.

Форрестол на секунду умолк, обдумывая, с чего начать.

— Мы проводим определенную программу здравоохранения, не так ли? Тогда зададим себе вопрос: что произойдет со всей этой программой, если люди узнают о существовании технологии, с помощью которой можно выращивать человеческие органы, не отторгающиеся организмом? Представляю, что тогда начнется! Каждый бездельник, который вздумает заменить какой-либо орган, будет требовать операции и вопить, что он имеет на это право! Господин президент, если мы начнем выращивать новое сердце для каждого, кто в нем нуждается — я говорю пока только о сердце, — придется делать сто тысяч трансплантаций в год! А помимо этого, еще пересадки почек — ведь сейчас в Соединенных Штатах заболеваниями почек страдают не менее девяти миллионов человек. А кроме того, еще печень, поджелудочная железа…

— Ну и что? Если все это необходимо людям и мы можем себе это позволить, почему бы этого не делать?

— А вы представляете себе, в какую сумму нам это влетит? — спросил Форрестол. — Господин президент, мы ведь говорим о беспрецедентном уровне медицинской техники. Предположим, что в рамках нашей программы здравоохранения мы сумеем обеспечить пересадку органов, но ведь это будет стоить государству сотни миллиардов долларов в год. И еще одно: если даже мы сумеем выделить такие суммы, то простой экономический анализ показывает что подобная затея лишена здравого смысла. В условиях усиленной автоматизации производства у нас и так уже множество людей оказались лишними.

— Итак, вы хотите, — сказал президент, — чтобы я тормозил прогресс медицинской науки? Позвольте мне в свою очередь задать вам вопрос: а вы представляете себе, что было бы, если б кто-нибудь решил, что не следует делать людям прививки или давать антибиотики?

— Мы бы не столкнулись с проблемой перенаселения: ведь к концу следующего столетия мы будем жить как сельди в бочке! — Форрестол взял со стола плакетку, на которой был начертан лозунг Гарри Трумэна: «Здесь кончается волокита», и стал рассеянно похлопывать ею по ноге. — Не поймите меня превратно. Я вовсе не хочу сказать, что мы вообще не будем заниматься пересадкой органов по желанию больных, — продолжал он примирительным тоном. — Я лишь хочу сказать, что до поры до времени не следует об этом широко распространяться, пока у нас нет твердой уверенности, что мы сможем обеспечить такие операции всем желающим. Бог мой, нам и так хватает хлопот со всей этой программой здравоохранения!

— Так что же вы предлагаете?

— Попытаться договориться с адвокатом Снэйта. Скажем, мы снимаем обвинение в убийстве и вместо этого он признает себя виновным в совершении ряда мелких правонарушений, например таких, как нелегальная медицинская практика и уклонение от уплаты налогов.

Президент посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Хэнк, с вами можно рехнуться! Мы посылаем наших людей на самолете в зону урагана, нарушаем суверенитет другой страны — и все лишь для того, чтобы кто-то предстал перед судом за уклонение от уплаты налогов?!

— Ну хорошо! — Форрестол пожал плечами. — Для полноты картины можно будет добавить, скажем, еще отказ от дачи показаний и насильственное похищение людей. Все равно для Снэйта это будет подарок по сравнению с обвинением в убийстве. А мы тогда можем не затрагивать тех аспектов дела, в которых мы не заинтересованы.

Президент покачал головой.

— Нет, так не пойдет! — мрачно произнес он. — С самого начала моя администрация действовала в открытую, и мы будем верны себе до конца.