Всеволод Овчинников - Горячий пепел (сборник)

Все это заставило меня вспомнить начало моей жизни в Японии, куда я приехал незадолго до токийской Олимпиады 1964 года – первой на азиатской земле. Тогда японские полицейские были тоже встревожены предстоящим наплывом иностранцев. А проблема общественных туалетов тоже оказалась в центре внимания.

Когда сталкиваются разные стереотипы поведения, разные представления о приличном и неприличном, подобающем и неподобающем, или, как я это называю, разные грамматики жизни, часто возникают недоразумения. Начать с того, что до недавних пор китайским или японским мужчинам общественный туалет был не очень-то и нужен.

Справлять малую нужду (и не только на селе, но и в городе) можно было у любой стены, не привлекая внимания прохожих. Уже в 2001 году я видел в центре Токио, в районе Акасака, где сосредоточены самые престижные рестораны, надпись: «Убедительная просьба мочиться не на стену, а в мусорную урну!»

Представление, что все естественное не может быть неприличным, привело к тому, что общественные туалеты в Японии не делились на женские и мужские. Кое-где в традиционных гостиницах и закусочных так обстоит дело и сейчас. Есть общее помещение с отдельными кабинками, которыми пользуются преимущественно женщины.

Накануне Олимпиады 1964 года муниципалитет Токио предписал разделить общественные туалеты. Но возник вопрос: что писать на дверях? Иероглифы будут непонятны для иностранцев, а буквы – для японцев. Устроили конкурс символов – к примеру, женская туфелька и мужская шляпа. А одна газета поместила снимок известной московской скульптуры «Рабочий и колхозница» и предложила рисовать на одной двери серп, а на другой – молот.

Впрочем, все эти новшества так и не привились. Мужчин в Японии по-прежнему не удивит, если за дверью общественного туалета они застанут весело щебечущих женщин, которые прихорашиваются перед зеркалом. А одна вашингтонская журналистка с дрожью в голосе рассказывала мне о кошмарных приключениях в дорогом ресторане на Гиндзе.

В конце ужина она отправилась попудриться. Сначала зашла в кабинку, а при выходе с ужасом увидела спины трех мужчин, стоявших перед писсуарами. Подумала, что ошиблась дверью, и решала переждать. Но через десять минут там делали свое дело уже пятеро мужчин. Американка спряталась вновь, потом еще и еще раз, пока ее спутники не догадались прийти на помощь.

Практически каждый соотечественник, приезжавший в 60-х годах в командировку из Москвы, просил познакомить его с ночной жизнью Токио, «сходить к гейшам». Приходилось всякий раз объяснять, что это – развлечение для престарелых президентов фирм и депутатов парламента, что куда интереснее, да и дешевле, сходить в кабаре.

Однажды я привел в такое заведение одного нашего известного телевизионного обозревателя. К нам за столик посадили двух очаровательных «хозяюшек». Они танцевали с нами, восхищались нашими шутками. После холодного пива и зажигательных танцев москвич шепотом осведомился: как пройти в туалет? Я ответил, что делать из этого секрет в Японии незачем и что партнерша его проводит. Но вернулся гость в большом смятении.

– Девушка все время стояла рядом, держа в руках влажную салфетку…

– Так что же тебя смутило?

– Не мог решить, что ей в Японии полагается вытирать.

– Элементарно, дорогой Ватсон, – рассмеялся я. – Разумеется, руки!

Не завидую пекинским полицейским, которым предстоит на четырех языках избавлять от недоразумений непонятливых иностранцев. Что же касается общественных туалетов, то и в Японии, и в Китае они всюду бесплатные. А вот в смысле гигиены Пекину предстоит совершить еще один «большой скачок».

Как я уже упоминал в начале этой книги, народы Дальнего Востока не проводили четких границ между религией, философией, наукой, а также между кулинарией и медициной. Традиционные способы приготовления пищи и традиционные методы врачевания в Китае и Японии всегда были связаны друг с другом и с религиозной философией народов Азии.

В частности, даосизм – учение о дао (буквально «о пути»), то есть о естественном ходе возникновения, развития и исчезновения всех вещей, а также о поведении, которое соответствует природе человека и законам Вселенной, уделяет немало внимания как проблемам питания, так и лечения.

По мнению последователей даосизма, коих немало среди китайцев и японцев, любая болезнь представляет собой нарушение естественного баланса в организме. Поэтому они видят задачу лекаря не в том, чтобы устранять конкретные симптомы, а в том, чтобы помочь организму восстановить утраченный баланс. Здоровым же образом жизни, по их мнению, является тот, который помогает этот баланс постоянно сохранять.