Рина Хаустова - Дело об убийстве Распутина

Этот договор был подписан Советской Россией в одностороннем порядке и вызвал взрыв негодования в странах Антанты. На Лондонской конференции 15 марта 1918 года было принято решение начать военную интервенцию в «Восточной России».

Брестский мир был аннулирован Советами после начала ноябрьской революции в Германии. Это было в 1918 году. Царская семья этого уже не застала.

Рассказывает Александра Теглева, няня Царских детей:

«Первый комиссар, который появился у нас после большевистского переворота, был Яковлев. Его приезда ждали… я не видела свидания Яковлева с государем и государыней. Знаю же о цели прибытия Яковлева от детей. Они говорили мне, что Яковлев приехал из Москвы… и увозит куда-то государя, что с государем решила ехать и императрица. Дети передавали мне, как убеждение, что государя увозят в Москву . Императрица сильно убивалась… она плакала. Видно было, что не по себе и государю. Он сдерживался, но был бледен и молчалив».

Рассказывает Елизавета Эрсберг, помощница няни царских детей:

«Княжны передавали мне со слов, конечно, родителей, что Яковлев везет государя в Москву. И государь, и государыня, по словам детей, думали, что большевики хотят перевезти его в Москву, чтобы он заключил мирный договор с немцами . Изза этого государыня и страдала. Она знала слабый характер государя. Алексей Николаевич болел. Значит, на государя там они могли подействовать в желательном для себя направлении, угрожая ему благополучием сына и оставшихся с ним . Вот почему государыня решила ехать сама».

Рассказывает Чарльз Сидней Гиббс, учитель царских детей:

«…я дежурил около Алексея Николаевича. Он был болен и очень страдал. Императрица обещала придти к нему после завтрака. Он все звал: «Мама, мама». Он все ждал и ждал, а она не шла. Я вышел. Мне кто-то сказал, что государыня встревожена, что она потому не пришла, что встревожена, что увозят государя. Между 4 и 5 часами она пришла. Она была спокойна. Но на лице ее остались следы слез. Чтобы не беспокоить Алексея Николаевича, она стала рассказывать «с обыкновенными манерами», что государь должен уехать с ней, что с ними едет Мария Николаевна, а потом, когда Алексей Николаевич поправится, поедем и все мы. Мы все думали, что их везут или на восток, или в Москву ».