Михель Гавен - «Роза» Исфахана

— Уверена. — Джин бросила быстрый взгляд на Лахути и повернулась к сестре: — Марьям, у вас всё готово?

— Да, госпожа, — протянула ей та шприцы и жгуты.

— Ведите, — сказала Джин спасателю и решительно направилась к руинам дома.

Нассири и Лахути последовали за ними. Возле лаза солдаты вручили Джин каску, и она надела её прямо на хиджаб. Потом приказала спасателям:

— Приготовьте ножовку! — Увидев их удивленные лица, терпеливо пояснила: — Да, да, ту самую, которой пилите арматуру. Принесите также канистру со спиртом и чистую простыню. Проводите меня, — кивнула спутнику, — покажите нужный проход.

Щель оказалась довольно узкой. Пока Джин спускалась внутрь, спасатель двигался следом, держа пакет со шприцами и жгуты. Достигнув дна, Джин прижала тунику и приняла максимально удобное горизонтальное положение: далее предстояло ползти на боку, опираясь о землю только одной рукой. Свободную руку протянула к спасателю:

— Давайте. — Взяв пакет, распорядилась: — Далеко не уходите, я скоро вернусь. Сейчас просто сделаю нужные уколы, а потом будем ждать, когда лекарство подействует.

Джин начала осторожно продвигаться внутрь. Каменная пыль набивалась в глаза и рот. Рвотно-сладкий запах разлагающегося тела почувствовала сразу. Этот запах был знаком Джин давно, просто впервые в жизни она столкнулась с ситуацией, когда им был пропитан целый горный поселок. Здесь, в разрушенном землетрясением селении к северо-востоку от Исфахана, живых практически не осталось. Тех, кто уцелел, сразу же вывезли, поэтому теперь среди руин покоились лишь трупы — их не успевали вывозить и хоронить. Кроме трупов в поселке оставались только врачи и солдаты.

Через несколько минут Джин приблизилась к зажатой плитами женщине, прикоснулась к её изуродованной ноге. Женщина чуть слышно простонала. «Значит, чувствительность не утрачена», — отметила мысленно Джин. Говорить здесь было опасно — пыль могла набиться в бронхи, поэтому она прикрыла рот краем хиджаба и тихо произнесла на фарси:

— Не волнуйтесь, мы вас отсюда вытащим. Уже скоро.

Женщина сдавленно всхлипнула, и Джин поняла, что её слова вселили в сердце несчастной надежду. Ради этого стоило рискнуть и провести операцию под землей.

Джин ввела лекарство и туго перевязала ногу женщины жгутами. «Вот теперь изъясняюсь еще и на фарси, — подумала, отползая. — Спасибо тете Джилл. Наверное, нет на свете такого языка, который тетя Джилл не смогла бы выучить за короткий срок сама и не обучить ему других. Бабушка была права, когда говорила, что у нее лингвистический талант…»

Стоило Джин показаться над расселиной, как спасатели подхватили её под руки и ловко вытянули наверх.

— Через три, — Джин посмотрела на часы, — максимум через пять минут пойду обратно. Ножовка готова?

— Так точно, госпожа, — доложил сержант. — И спирт, — он показал на канистру, — тоже.

— Облейте ножовку спиртом, заверните её в простыню и принесите мне, — распорядилась Джин. Перевела взгляд на Лахути: — Когда я закончу, вы должны быть готовы немедленно вытащить женщину из-под завалов: счет пойдет на минуты. — Повернулась к Нассири: — Подгоните санитарную машину как можно ближе.

— Конечно, конечно, — услужливо закивал тот, — не извольте волноваться, госпожа. Хотя, признаться, ничего подобного я прежде никогда не видел и…

— Мы должны рассчитывать только на успех, — отрезала Джин, перебив собеседника. — И даже в мыслях не допускать обратного. Кровопотеря, разумеется, будет большой, но тут уж, как говорится, придется положиться на волю Всевышнего. Хотя и надежда на Аллаха не даст нам права расхолаживаться, сомневаться и опускать руки.

— Согласен с вами, госпожа, — почтительно склонил голову Нассири. — Буду дежурить у машины лично. Я верю, что Аллах не оставит несчастную. — Он молитвенно сложил руки на груди.

— Мне только что сообщили имя пострадавшей, её зовут Симин Туркини, — сказал Лахути. — Другие члены семьи — отец, мать, муж и трое детей — погибли, их тела обнаружили и извлекли еще вчера. В живых остался только годовалый малыш, причем, как ни странно, практически невредимый, — слабо улыбнулся он. — А вот теперь оказалось, что и мать еще жива…

— Тем более нам нужно за нее бороться, — резюмировала Джин. — Горечь от потери ноги и известия о гибели родных с лихвой компенсируется встречей с ребенком. — Она снова посмотрела на часы. — Всё, время вышло. Пора. — Взяла из рук сержанта ножовку, повернулась к сестре: — Марьям, подайте мне еще фонарь, а также ампутационный нож из моих инструментов. Думаю, я смогу сделать им проколы нужных тканей даже под землей.