Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале

– Точно так же, как и я не в курсе, почему ты живешь в тайге, ни с кем не общаешься, никого не хочешь видеть, – улыбнулся Костя.

– А почему я должен тебе доверять?

– А почему я?

– Хотя бы потому, что я тебя спас.

– Оклемаюсь – отблагодарю.

– Бабками?

– Как скажешь.

– Болт я забил на твои бабки, понял? У меня с бабками порядок. Мне главнее отношения. Вот ты мне по душе, а все остальное – в прикид… Тебя как зовут по-настоящему? Ты ведь явно не байдарочник и не заблудившийся. Я же видел ошметки мешка вокруг твоей шеи. С таким ожерельем, как правило, люди не выныривают… Говори! Мне ведь тоже есть что рассказать.

– Ты говори.

Антон сделал пару глотков из бутылки, вытер губы рукавом.

– Хорошо… Меня крепко подставили на бабки. Кинули! Свои же кинули. Я был одним из тех, кто первыми разруливали кооперативное движение. Помнишь такое? Самым богатым мужиком в крае был. И самым авторитетным. А потом пришли к бизнесу отморозки… Братки стали наезжать, волынами размахивать, долю требовать. Пришлось делать ноги, отсиживаться здесь… Вот и вся история.

– И долго еще отсиживаться?

– Не уверен. Во-первых, закисаю. Сам себе противен. А во-вторых, жизнь проходит боком. Надо выкарабкиваться. Вернуться к тем сукам, которые загнали сюда. А я вернусь… так вернусь, мало не покажется.

– Значит, ты крутой? – не без насмешки спросил Костя.

– Бывший крутой, с которого выпустили воздушок. Как говорится, был бугор, а стала куча. Но будет бугор, парень!

Костя подлил в миску ухи.

– Знаешь, Антон, а ведь мы с тобой одного поля ягоды.

– Иди ты! – обрадовался тот.

– Честно.

– Тебя тоже кинули?

– На дно речное.

– Это я знаю. За что?

– Хотел цапнуть кусок чужого пирога.

– О, малыш… – пропел Антон. – За такие дела у нас шею отвинчивают тут же… Какой хоть пирог?

– Алюминиевый.

Крюков чуть не подавился ухой. Ошарашенно вытаращился на новообретенного товарища:

– Шутишь?

– А что? Чему ты удивляешься?

– Что живой.

– Сам не верю. Думаю, я уже в поминальных записочках моих парней.

– А кто ж тебя послал на эту амбразуру?

– Классный мужик послал.

– Хотел бы я ему в зенки глянуть.

– Нет, правда классный. Даже отличный… Я сам виноват – клюнул на телку, она и организовала ловушку.

– При чем тут телка?! – возмутился Антон. – Знаешь, какая температура расплавленного алюминия? Две с половиной тысячи градусов! Спалит любого, кто сунется! – Он поворошил угольки под котлом с ухой, изрек со значением: – Надо нам с тобой выбираться из этой берлоги. Боюсь, рано или поздно накроет нас здесь братва, пронюхает… А речка, гляди, совсем рядом.

– Я без документов.

– Купим. Бабки есть, ментов местных купим. А морду твою вряд ли кто узнает – оброс как медведь. Так что, Костя, выберемся…

Встреча Кузьмичева с Зусловым и Юрием Ивановичем была обговорена заранее и назначена в закрытом клубном ресторане с вышколенными официантами и едва слышимой музыкой.

Молча и как-то по-военному все трое обменялись рукопожатиями, так же молча расселись по местам. Повисла неловкая пауза.

Ее разрядил опытный Юрий Иванович:

– Можно подумать, встретились три иностранца, не знающих языка друг друга.

– Зачем же сюда сразу примешивать иностранцев? – усмехнулся Зуслов. – Слава богу, за столом сидят только русские. – Повернулся к Сергею: – Верно, Сергей Андреевич?

– Абсолютно. Разве что татаро-монголы когда-то пошалили.

– Мы, как великая нация, простим им эту шалость. От нас не убудет. – Юрий Иванович взял бутылку водки. – Ну что? Нашу, родимую? Российскую?

Он не разрешил официанту выполнить положенную миссию, собственными руками разлил белую, слегка вязкую от переохлаждения жидкость.

– За встречу?

– Я бы сказал, за долгожданную встречу, – уточнил Зуслов. – Я давно мечтал встретиться с одним из самых ярких предпринимателей отечества.

– Спасибо, – склонил голову Кузьмичев.

Чокнулись, выпили.

– Чем же я вас так заинтересовал? – спросил Сергей Зуслова.

– Я же сказал, яркостью. Все прочие предпочитают тихонько воровать, перекачивать деньги за границы и делать вид, что никакого отношения к этой стране не имеют. Вы – другой. В вас и смелость, и решительность, и даже русское отчаяние.

– Захвалил! – рассмеялся Юрий Иванович. – Совсем ты захвалил человека, Алексей Иванович!

– Но если он этого достоин?!

– В такой компании недостойных быть не должно!

– За это и выпьем!

Юрий Иванович снова налил, снова чокнулись.